всех переселить в Карманию. Основную часть проживавших на его землях кочевников удалось отправить туда еще в прошлом году. С теми же, кто успел укрыться в горах, дело обстояло сложнее. Походы против них чаще всего заканчивались пленением двух—трех сотен человек и таким же количеством погибших в засадах воинов Бадриса.
– Мы теряем в этих проклятых горах лучших людей! – возмущался, вернувшийся из очередного похода Даврис. – Тебе следует поговорить с Дарием…
– Я и без тебя знаю, что мне делать! – резко перебил сына Бадрис.
Он уже давно понял, что военные действия против сагартиев могут затянуться на долгие годы. Нужно было искать другие пути решения этой проблемы, но хазарпат Отан даже не хотел ничего слышать. Так что дальше откладывать свою встречу с Дарием было неразумно. Тем более что несколько дней назад стало известно о захвате саками земель дрилов, о чем предупреждал сатрапа Армины приезжавший недавно Солсис.
В то время двор персидского царя все еще находился в Акбатанах. Его пребывание там благоприятно сказалось на облике мидийской столицы. В городе исчезли почти все следы пожаров и разрушений, вызванные двумя недавними штурмами. Так что, проезжая городскими улицами, Бадрис не переставал удивляться произошедшим здесь переменам.
Дарий, считавший себя многим обязанным Бадрису, встретил его очень приветливо, сразу предложив дяде разделить с ним трапезу.
– Только давай за обедом не говорить о делах, – попросил он, смущенно улыбнувшись. – Я и так устал от постоянных проблем, что хочется хотя бы за едой о них не думать.
Тем не менее желанию царя не суждено было сбыться. Только они сели за стол, как пришел Отан с известием о новом мятеже в Эламе.
– Ну вот! Как тут не заработать несварение желудка, – пошутил Дарий, но по его побледневшему лицу было видно, что он встревожен.
На этот раз мятеж подняли сами эламиты, избрав вождем Атамаита, находившегося в родстве с последними царями Элама. Восставших поддержало не только население Суз, но и жители соседних областей, которые первыми отказались платить персам отмененные Бардией на три года подати.
– Я предупреждал Гобрия, что так оно и будет, но вы меня не послушали, – не удержался Отан, напомнив царю их недавний спор насчет преждевременного восстановления податей. – Пусть теперь багапат48 сам и подавляет этот мятеж.
– Хорошо, я поговорю с ним сегодня же, – пообещал Дарий, пригласив хазарпата49 с ними отобедать.
В отличие от Бадриса Отан не слышал просьбы царя не говорить за столом о делах. Поэтому сразу же начал расспрашивать сатрапа Армины о том, что привело его в мидийскую столицу. Дяде царя ничего не оставалось, как обо всем рассказать.
– О походе против саков сейчас не может быть и речи, – заявил решительно хазарпат, расправляясь с жареной уткой. –
Багапат – главный казначей.
Хазарпат – высшая должность при персидском дворе (дословно «великий глава»).
