передали, что ты хотел меня видеть. Я тебя слушаю.
Перед ним уже была та прежняя Томирис, которой он так восхищался всю жизнь и которая когда-то, очень давно, могла даже стать его женой. После смерти ее первого мужа царя массагетов Спарга часть дваров хотела видеть именно Таксакиса царем. Но в борьбу за власть над Масхетой вмешался алдар хапиров23 Амирг24, женившийся впоследствии на вдове побратима.
Вспомнив сейчас об этом, алдар алхонов поймал себя на мысли, что уже не сожалеет о несостоявшемся браке. Так или иначе, они все-таки породнились, когда его дочь Бегела вышла замуж за ее сына Спаргапита. Сейчас Таксакис пожалел о другом. Он вдруг неожиданно остро почувствовал, что жизнь их обоих подходит к концу. Из-за чего ему как-то сразу расхотелось говорить с Томирис о проблемах, связанных со смертью зятя.
– Ну, так что, какое у тебя ко мне дело? – повторила вопрос царица, видя, что алхонский алдар о чем-то задумался. – Говори. Не беспокойся. Я чувствую себя сегодня хорошо.
– Позавчера я получил известие о смерти Патриса. И, направляясь на его похороны, решил заехать к тебе, посоветоваться. Как ты знаешь, мой внук слишком мал, чтобы стать алдаром авхатов. Боюсь, что без решительных действий мне будет не отстоять его законные права. Возможно, даже понадобится применить силу.
– Этого нельзя допустить! – поспешила заметить Томирис. – Авхаты должны оставаться нашими союзниками по доброй воле, а не с помощью силы. Сейчас нам как никогда нужен надежный тыл. Междоусобица у соседей подходит к концу, и я уверена, что вскоре персы захотят посчитаться с нами за вашу помощь мидийцам. – Не удержалась, чтобы не укорить свекра и находившегося здесь же Скуна царица.
– Ты думаешь, они осмелятся сейчас выступить против нас? – усомнился Таксакис.
– Когда это случится, я не знаю. Но то, что они не оставят нас в покое, не сомневаюсь. Несмотря даже на мирный договор, который мне навязал племянник. Я уже давно прошу богов только об одном – чтобы они дали нам лет пять – десять передышки. Если война начнется раньше, тогда, боюсь, нам надо готовиться к самому худшему – даже к уходу за Краукасис.
– Лучше умереть, чем жизнь на чужбине! – возмутившись ее последними словами, гневно произнес Скун.
– Это слова воина, а не правителя! – устало возразила царица. – Для того чтобы умереть, большого ума не надо. А царь обязан, прежде всего, думать о людях, которые должны жить. И жить свободными, а не рабами.
– Я постараюсь сделать все возможное, чтобы авхаты остались нашими друзьями, – пообещал Таксакис, почувствовав, что их разговор сильно утомил царицу. – А насчет того, чтобы бежать, это мы еще посмотрим. Бывали времена и похуже, но мы выстояли.
С тяжелым сердцем он покидал царский дворец, сознавая, что жить Томирис оставалось немного. А с ее смертью сакское царство могло развалиться, как плохо закрепленный шатер под порывами ветра. Слишком непрочным оно было, напоминая
Хапиры – дословно «не имеющие дома», то есть кочевники.
Амирг – герой грузинского (Амирани) и других эпосов Кавказа и Закавказья.
