повторилось в том же порядке. Бесчисленные круги вокруг развалин, усталость и равнодушие в конце дня. Бросив последний сумрачный взгляд через плечо, Юра побрел домой узким, заросшим травой переулком, завернул за угол, вышел на широкую мощеную улицу, ведущую к центру города.
– Юрий Сергеевич, подождите, – раздался сзади спокойный голос.
Юра обернулся. В десяти шагах от него, чуть опершись рукой о стену дома, стоял неприметный человек в сером костюме мелкого служащего.
– Я хотел бы с вами поговорить.
– Интересно, о чем? – настороженно отозвался Юра.
– Об этом, – человек в костюме махнул рукой в сторону пустыря.
– Почему со мной?
– Ну, вы в самом деле… С кем же еще?
– Извините, а кто вы, собственно, такой?
– А вы не поняли?
– Понял. А все-таки?
– Ну, скажем, Посредник. Представитель одной организации.
Юра сощурился, резко спросил:
– Это – ваших рук дело?
– В какой-то степени… – чуть растерявшись, начал Посредник. – Но это между нами, ладно?
– Вы действительно такой простак, или притворяетесь?
– Притворяюсь, – честно сказал Посредник.
– А вы психолог, – улыбнулся Юра и чуть расслабился. – Даже раскалываетесь вовремя…
– Работа такая, Юрий Сергеевич.
– Тогда еще вопрос. Лена – ваш человек?
– Да.
– Тогда почему пришли вы, а не она. Я ведь, вроде как, в ее ведении?
– Мы решили, что у меня больше шансов вступить с вами в контакт.
Юра секунду подумал. Кивнул.
– Ну, так что, Юрий Сергеевич, побеседуем?
– Если угодно, – сухо ответил тот.
– Тогда прошу за мной.
Они прошли полквартала и сели в темно-коричневый кэб с наглухо задернутыми шторами оконцами.
– Здравствуй, Витя.
Лена улыбалась, но глаза при этом оставались какими-то уж очень серьезными. Или грустными?
– Привет! – Витя явно обрадовался, но тут же засмущался. – Не видно тебя давно…
Она подошла так близко, что Витя почувствовал терпкий запах ее волос.
Он отвел от нее взгляд и стал внимательно рассматривать ветку сирени, выбившуюся из-за забора.
– Как ты? – все так же приветливо продолжала Лена.
– Да, ничего. Работа, дом, церковь… А ты?
– По-разному, – теперь в голосе ее явная печаль. И с какой-то лихорадочной надеждой: – ты не торопишься?
– Вообще-то… тороплюсь.
Витя сделал резкое движение, словно собираясь уйти, но Лена остановила его прикосновением к плечу:
– Погоди! Я должна тебе сказать… Ты… Я…
Она беспомощно улыбнулась и, подняв руку, нежно провела ладонью
