но кажется, недавно. По иронии судьбы, сев в поезд на станции Раненбург, она и её племянница Оля, оказались попутчицами в одном из купе с такими же как и они, девушками, практически сверстницами. Сблизившись за общей болтовнёй, четвёрка симпатичных и амбициозных девушек, по сути, просто глупые девчонки, в мыслях уже вихрем ворвались в мегаполис в поиске своего будущего.
***
Начало июля 2005 года.
Москва в то раннее утро, показалось, встретила их далеко не с распростёртыми руками. Перрон Павелецкого вокзала гудел как улей.
Все куда-то неосознанно торопились, по инерции двигаясь в направлении здания вокзала толкаясь, возмущаясь. Девушки шли испуганно глядя друг на друга, как никогда их пугал шум и гам. Ведь в маленьком Раненбурге такой суеты и в помине не было. Там жили тихо и размеренно, как в слободе. По-свойски!..
…Анна тогда ещё просто Олеся и девочки, Оля, Инна, Таня, с растерянностью смотрели по сторонам.
Кажется, что сориентироваться в этой кучмале было просто невозможно. Таня, выйдя вперёд, застыв на месте, обращая на себя «красивую» пристальное внимание снующего люда и шагающих рядом с ней девочек заявила:
– Так! Спокойствие!..
Оглянувшись на ротозеев, резко рявкнула:
– Ну и что вылупились? – махая рукой в сторону, – идите!
Те, хмыкая, толкаясь локтями, проследовали дальше.
На что Таня, взъерепенившись, вслед ёрничая, крикнула:
– Э-э! Тёти, дяди, полегче!..
И уже с чёртиками в глазах глядя на попутчиц перешла на шёпот:
– Не мы первые!.. – подмигивая, – как вы заметили на дворе давно не сорок первый. Так что прорвёмся!
Олеся, ставя чемодан, как старшая, отдуваясь, сказала:
– Всё девочки! Из тупика выход только один. Так что дружно двигаемся вперёд! И чтоб мне без нытья, не дома!.. – взяв чемодан за ручку, потянула по перрону.
Она про себя радовалась, что не зря потратилась на такую ценную вещь. Как хорошо, что чемодан не каких-то совдеповских времён, а современный на колёсиках.
Однако даже при таком комфорте ноша была ощутимой, приходилось пыхтеть на каждом метре. Так проволочив каких-то десять метров, Олеся остановилась.
И «по-матерински» тяжело вздохнув, запричитала:
– И куда лезем? «Москва слезам не верит!»
Неожиданно словно ниоткуда пошёл дождь.
Очевидно, Москва решила всплакнуть, то ли от радости, то ли от усталости. Та до такой степени была переполнена своими постоянными, порой, непрошеными гостями, что трещала, как говорится по швам.
Таня, улыбнувшись, стала собирать в ладони капельки дождя, бурно восхищаясь:
– Ой, сколько слёз!
Прыгая на месте, не переставая щебетать, от радости восторженно кричала:
– Москва
