траву. Он продолжал заламывать лапки самым жестоким образом, в его мерцающем горле родился тихий и печальный хриплый звук. Зверёк начал медленно сгибаться, пока его нос не коснулся земли, а иглы на спине встопорщились так, что на них заиграл свет. Потом, чуть подпрыгнув и слегка сжавшись, он приземлился на кустик клевера круглым и гладким мячиком из золота. Наверное, взрослая женщина не стала бы восторженно вопить и хлопать в ладоши. Но я не была взрослой.
– Ты жил внутри моего мяча, друг ёж? – воскликнула я.
Чириако качнулся вперёд, потом назад и опять развернулся, отряхивая пыль и пыльцу с золотых лапок; выпрямился во весь свой не особенно великий рост.
– У тебя такой мягкий хвост, – прошептал он и покраснел до ушей. – Его прикосновения были весьма приятны.
Сказка о золотом мяче
В Королевстве ежей у гор есть рты. Они открываются и закрываются, кривятся и скалятся. Едва наступает перламутровое утро, кабан и свинья уходят прочь от наших живых изгородей по чёрным тропам, скользким точно языки на горных склонах. Мы не разговариваем друг с другом – не положено. В давние времена казалось, что каждое утро земля просыпается вместе с солнцем, чтобы вновь поглотить горы. Поэтому множество маленьких коричневых тел каждый день взбиралось на вершины – молчаливое плечо к молчаливому плечу. Мы не пели песни за работой и не рассказывали баек о смелых ежах, что были до нас и спускались во тьму, от страха крепко сжимая клетки с колибри.
Тьма забрала их, заберёт и нас. Больше говорить не о чем.
Я работал на верхних шахтах, где стены пронизаны золотыми жилами, будто каллиграфическими строками. Шахтёры в Королевстве ежей добывают разные материалы: железо и медь, серебро и золото, алмазы и сапфиры, изумруды и олово. Когда мы рождаемся, наши родители, чьи глаза слезятся от дней, проведённых на горе, и от серебра, которым покрывают ресницы, вкладывают по кусочку каждой субстанции в наши цепкие лапки. То, что мы крепко хватаем и чем начинаем размахивать, в первый и последний раз испытывая радость от того, что даёт гора, нам и суждено добывать из земли всю свою жизнь. В каждой семье есть деревянная коробочка с блестящими слитками. Если ребёнок выбирает не то, что добывают родители, семья навсегда распадается, потому что он подымается или опускается в другие шахты.
Мои родители были выше меня – добывали алмазы в небесных высях. Мои братья и сёстры были ниже: несколько медников, несколько железников и одна несчастная рубильщица олова, сестра, которую мать держала на руках всего одну ночь, а затем спустила в ведре к матери из оловянных шахт, чей детёныш отправился в посёлок добытчиков сапфиров. Так заведено.
Если ребёнок не мог выбрать, его лапа оказывалась слабой и вялой, или если он с одинаковой жадностью хватал все металлы, его отдавали горе, позволяя умереть или питаться грязью, наподобие ежей, что были до горы.
Так текла жизнь в Королевстве ежей. Мы входили с маленькими стеклянными фонарями, а выходили с тачками руды. Спали, ели, копали и работали кирками да топорами.
У
