судьбу, а также повлиять на ход событий и спасти человечество?
– Да, государь! – ответил ученый.
– Либо это осколки иллюзий и придется пожинать плоды великих неудач, либо это шанс вмешаться в ход истории, – размышлял Тигран.
– Государь, возможно, что все, созданное тобой, когда-нибудь постигнет забвение, а возможно, ты будешь тем, кто вернет людям прометеев огонь, в любом случае, придет время, и люди захотят узнать правду о чудесах твоего царства, и никакие преграды не помешают им это сделать.
В Амасии Лукулл ждал второй встречи с Дорилаем. Мудреца привели к нему в дом и усадили перед наместником.
– Хорошо ли тебя кормят? – спросил Лукулл.
– Благодарю, проконсул, кормят сносно, – ответил Дорилай.
– Ты знаешь, зачем я тебя позвал?
– Ты ищешь предлог для развязывания войны с Арменией.
– И что ты думаешь по этому поводу?
– Это – агрессия! Политика сената, конечно, предполагает захват территорий, но только в ходе оборонительной войны.
– Тигран – самый могущественный царь в Азии, – сказал Лукулл. – К своему царству он присоединил значительные земельные пространства, отнятые им у парфян, а также Месопотамию и Сирию. Доходы и блеск его державы впечатляют.
– Армяне запальчивы. Ты можешь увязнуть в их землях.
– Тигран в своем самообольщении считает себя самым могущественным из владык земных! – Лукулл встал и начал ходить по залу.
– Проконсул, – Дорилай посмотрел на него, словно оценивая, – если твой поход окажется неудачным, сенат тебе этого не простит, и твое имя станет нарицательным в Риме.
– Рим воздаст мне почести, если я на триумфе проведу царя Тиграна.
– Если ты захватишь царя Тиграна и привезешь его в Рим как пленника, это приведет и резкому изменению всей карты Азии.
– Неужели?
– Рухнет мир на Востоке, все придет в движение, римским легионам придется усмирять народы армяноязычных стран – Киликии, Каппадокии, Великой Армении, Малой Армении, Коммагены, Софены.
– О боги, как много армян!
– Усмирять придется и тех, кто захочет оторвать что-либо от Сирии или Месопотамии, и боги знают кого еще. Нарушится равновесие мира, и Римская республика столкнется с новым вызовом.
– Думаю, ты преувеличиваешь.
– Армяне – великий и древний народ, гораздо древнее, чем римляне. Даже Александр Македонский так и не сумел войти в земли армян! – произнес мудрец.
– И что с того? – пренебрежительно спросил Лукулл.
– Мне кажется, что тобой движет какой-то безумный порыв, враждебный здравому смыслу, он гонит тебя в страну, где есть дикие племена, непроходимые ущелья, а снег в горах никогда не тает.
Лукулл прошелся по залу и подумал о сказанном стариком, потом развернулся к Дорилаю и сказал:
– Я большой
