сколь поспеют, а сами лечь готовы, да!
И остановилась тысяча перед дюжиной. Всё ж таки первым без головы остаться…
Но кто позадей, значит догадался, поднял и кинул – сколотого острого льда кусок – в городового! Тот схватился, кровью залитый, шибко залитый, и шашку выронил.
А как кровь пролилась – побежали через них. И кто-то по пути из снежной кучи выдернул – лопата! Она ещё страшней, если размахнуться!
Не рубят! Пробежали.
– Ура-а-а-а!
На Невский теперь! (А зачем – сами не знаем.)
А задних там оттеснили, они вопят:
– Кровопийцы, хлеба!
– Опричники!
– Фараоновы рожи!
А нам дорога пока свободная, ноги лёгкие:
– На Невский!
Не так понимать, что жизнь города прекратилась. Всё себе шло.
В редакции газеты «Речь» готовились к годовщинному банкету, будет сам Милюков и все вожди ка-дэ.
Из Луги приехал ротмистр Воронович (скоро мы о нём узнаем), сидел в Гвардейском экономическом обществе – никаких безпорядков не заметил, и никто ему не обмолвился.
Да и многие в городе ничего не заметили. Генерал Верцинский на извозчике по городу ездил, ничего не видел, только слышал с Невского шумы. Вечером поехал в театр, как многие.
Да сам премьер-министр князь Голицын испытал сюрприз, что не мог проехать обычной прямой дорогой от себя с Моховой – и в Мариинский дворец, на заседание правительства. Пришлось крюку дать.
На Совете министров в этот день были разные рутинные дела, городских волнений не обсуждали: и Протопопов на заседание не явился, а безпорядки эти сегодня от полиции переданы властям военным, с них и спрос.
11
Брякнула звонком, ворвалась Вероника с Фанечкой Шейнис:
– Ой, тётеньки, на минутку! Литературу зря брали, сейчас не до неё, положить, с ней и влипнуть можно, как Костя!
У Вероники – быстрота движений и решений, с прошлой осени, новая.
– Какой Костя?
– Мотин приятель, Левантовский, из Неврологического. Речь кричал к рабочим, полиция схватила, а в кармане сложенный лозунг на бязи: «Да здравствует социалистическая респу…»
– Ты что, тоже будешь речь к рабочим говорить? – тётя Агнесса с одобрением.
– Не знаю, как придётся! – смеялась Вероника.
И толстенькая добродушная Фанечка:
– Как придётся. А почему б и нет?
– Вероня, Фанечка, подождите, поешьте немного! – хлопотала тётя Адалия.
– Ой некогда!
– Ну вот паштета. И холодца. – Уже тарелки ставила.
Девушки присели как были, в шубёнках и в шапочках, на края стульев.
А тётя Агнесса, сильно волнуясь, третью спичку ломая перед ними, в досаде:
– Вот, задержала ты меня! Разве можно в такие часы дома сидеть! Мы всё пропустим! Что видели, девочки? Где, расскажите?
Паштет пошёл, однако. И с непробитыми ртами:
