жить здесь! – он обернулся, награждая француза презрительным взглядом. – Ты разве не помнишь меня?
– Нет.
– Ну тогда стой здесь и плачь.
Старик закряхтел, закрыл за собой тяжелые ворота. Мольбрант смотрел, как он уходит – усталый, немощыный, едва поднимая ноги – последний слуга этого проклятого дома. Старик не оборачивался.
В сторожке, где он жил, было тепло. Он снял мокрый плащ и повесил над обогревателем, достал газету, заварил чашку чая, надел очки. Какое-то время старик читал, стараясь ни о чем не думать, затем подошел к окну, увидел Мольбранта, заворчал и начал снова одеваться.
– Жалко мне тебя, – сказал он французу. – Вымок, наверно, весь? Ты только посмотри какой дождь, а у тебя и зонта нет…
– Я вас вспомнил, – перебил его Мольбрант. – Вы работали здесь садовником.
– Работал, – старик зазвенел ключами, открыл ворота. – Пойдем в сторожку. Согреешься, – он увидел, как вздрогнул француз. – Ну, чего ты? – растерялся старик. – Не бойся. Все уже давно закончилось. Здесь нет никого, кроме меня и моей внучки.
– Вашей внучки?
– Да. Только не говори никому. Это вообще-то не положено, – старик недовольно замахал рукой. – Ну, пойдем же! Не заставляй старика мокнуть.
В сторожке он забрал у Мольбранта куртку и свитер, повесил сушиться. Чай, который он заварил, был крепким и пах мятой.
– Это моя внучка, – сказал старик, доставая потрепанный фотоальбом. – Правда, красавица?
Он долго показывал фотографии и вспоминал, вспоминал, вспоминал… Мольбрант слушал его, забившись в угол старого дивана. Озноб проходил. Скрипучий голос старика успокаивал. Мольбрант закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. Он задремал на мгновение. Так, по крайней мере, ему показалось.
– Просыпайся, твоя одежда уже высохла! – услышал Мольбрант женский голос.
Внучка старика деловито расхаживала по комнате, проверяя все ли на месте. Самого старика нигде не было.
– Не бойся, я не вор, – сказал ей Мольбрант.
– Все вы так говорите, – она наградила гостя недобрым взглядом. – Пользуетесь тем, что у старика доброе сердце. Работу бы лучше нашли, чем попрошайничать… У нас и своих лодырей хватает.
– Я не бездомный, если ты об этом.
– Ну, конечно!
– Посмотри на мою одежду, разве бездомные носят такие вещи?
Девушка окинула его недоверчивым взглядом.
– Тогда какого черта ты делаешь здесь?
– Когда-то давно я здесь жил.
– Жил? Здесь? В сторожке? – девушка нахмурилась.
– Меня зовут Мольбрант. Дидье Мольбрант.
– Мольбрант? – девушка нахмурилась сильнее. – Тот самый Мольбрант, что… – она тихо выругалась. – Извини. Я думала, ты еще один бездомный, которого притащил сюда из жалости мой дед… Чернокожих прежде, правда, не было, но… – она неожиданно просияла и протянула
