своей женой Ниной, Денис Новицкий представлял на ее месте Светлану Сотникову – корыстную, дерзкую, наглую. Его фантазии были грубыми и эгоистичными. Странно, но даже после того, как все закончилось, они не растаяли, не лопнули мыльным пузырем. Скорее, наоборот – окрепли.
– Совсем забыл, – сказал Денис, – Светлана передавала тебе привет.
– Светлана? – переспросила Нина. – Это случаем не подруга Лили Карповой?
– Причем тут Лиля? – Денис отчитал себя за то, что вообще начал этот разговор.
– Верно, ни при чем, – тихо сказала Нина.
Она повернулась к мужу спиной и закрыла глаза. Ждала терпеливо, что он извинится или скажет хоть что-то в свое оправдание, затем уснула. Денис какое-то время еще лежал с открытыми глазами, невольно сравнивая жену и Светлану. Светлана выигрывала по всем пунктам. На ее фоне Нина выглядела глупой простушкой. Потом Денис уснул.
Несколько невидимых для человеческого глаза теней проскользнули по комнате, копаясь в сознании спящих людей. Одна из них, натолкнувшись на мысли Дениса о Светлане, устремилась прочь из этого объятого ночным сумраком помещения, намереваясь проникнуть в тихий сон жены Дмитрия Сотникова. Остальные тени, задрожав, преломляя лунный свет, растворились в пространстве, так и не утолив свой аппетит. Для них ночь исканий только начиналась.
Глава третья
Свежий воздух пьянил, от свободы кружилась голова. Покинув тюремную камеру, Петр Леонидович Лесков чувствовал себя рожденным заново. Хороший обед, дорогая сигара и бокал вина – стояли первыми в длинном списке того, что он собирался получить в этот вечер. Следом за этим шла женщина. Любая женщина, лишь бы снова почувствовать себя живым. Пусть даже за деньги.
«Это только начало», – утешал себя Лесков.
Сняв номер, он купил новую одежду, посетил парикмахерскую, принял душ и заказал бутылку вина. Пара часов отдыха не восполнили его потерь за последние месяцы, но он, по крайней мере, стал похож на человека. Почувствовал себя человеком. Худощавый, среднего роста, сорока пяти лет, со светлыми, не тронутыми сединой волосами, узкими чертами лица и холодными голубыми глазами. Повертев в руках галстук, Лесков решил его не надевать. Строгий черный костюм, голубая рубашка, лакированные туфли – этого было достаточно для сегодняшних планов. Идти в свой дом Лесков пока не собирался – к черту ненужные расспросы и внимание. Пусть будет как будет. К тому же друзей, которые порадуются его освобождению, все равно не осталось. Но об этом можно подумать после. Не сегодня, не сейчас.
Дождавшись вечера, Лесков отправился в закрытый клуб, где его помнили как любителя девушек до двадцати. Заранее зная, чем закончится ночь, он заказал себе комнату, а затем окунулся с головой в мир разврата и безрассудства. Наконец-то одурманенный алкоголем и легкими наркотиками мозг забыл обо всех проблемах и тревогах. Лесков кутил, стараясь не вспоминать о том, что еще утром находился в одиночной камере,
