Алло, чего молчите-то? Говорите, раз разбудили.
В трубке по-прежнему была тишина, и Катя с раздражением бросила ее обратно на аппарат.
– Ну почему я не могу отоспаться даже в выходной день? Мало того, что я по привычке завела будильник вчера вечером и он зазвонил на самом интересном месте моего сна, так еще и по телефону кто-то решил пошутить! Нашли время, чтоб вам пусто было, – продолжала возмущаться она, взбивая подушку, от которой ее так нагло оторвали.
Катя почти до трех часов ночи просидела за компьютером, печатая статью, и сейчас, совсем не выспавшись, ужасно злилась по этому поводу. Она прекрасно знала свой несговорчивый организм, который после недосыпа будет бунтовать в течение всего последующего дня, а это значит: все будет наперекосяк. Кофе непременно окажется невкусным, вода в душе – чуть теплой, яичница подгорит, а компьютер начнет глючить в самый неподходящий момент.
В это время телефон снова зазвонил, и Катя, схватив подушку, которую уже взбила до достаточной пухлости, накрыла ею свою голову.
– Ни за что не отвечу, пусть хоть лопнут, – проворчала девушка и поглубже зарылась в постель, добавив к подушке еще и одеяло. Телефон протрезвонил еще раз пять и замолк.
– Слава богу, – прошептала Катя и начала поудобнее устраиваться, чтобы продолжить спать. Видно, день сегодня был явно «не ее», потому что буквально минут через пятнадцать, когда Екатерина уже опять покачивалась на мягких волнах сна, позвонили в дверь. Это было последней каплей, и Катя взвилась на постели как укушенная.
– Что происходит, в конце концов? – прошипела девушка и, пылая праведным гневом, понеслась к двери, прямо босиком. – Кого здесь носит с раннего утра? Поспать не дают! – распахивая дверь, рявкнула Екатерина и в ту же секунду захлопнула от неожиданности рот, клацнув при этом зубами. Она недоуменно уставилась на сверток, который лежал в огромной авоське у ее двери. Девушка, высунув взлохмаченную голову на лестничную площадку, осторожно проговорила: – Эй, что за шутки? Есть здесь кто-нибудь?
Ответила ей тишина, и Катя снова посмотрела на сверток.
– Интересное кино, – проворчала девушка и, присев на корточки, начала внимательно его рассматривать. – Что это здесь завернуто? Может, бомба? Сейчас это запросто, не жизнь пошла, а сплошные стрессы в тротиловом эквиваленте! Нужно в милицию сообщить, не нравится мне это, – тихо проговорила Катя и уже встала с корточек, чтобы исполнить задуманное. Не успела девушка сделать и шага к двери, как сверток в это время как-то странно закряхтел и пошевелился.
– Ой, мамочки, он живой, – взвизгнула Катя и спряталась за дверью.
Потом осторожно высунула нос и опять взглянула на сверток.
Тот продолжал шевелиться, и через минуту оттуда донесся плач.
– Господи, это же ребенок! – ахнула Екатерина и подняла сверток с пола прямо за ручки авоськи. Она бросила авоську на пол и поудобнее перехватила сверток.
– Мамочки мои родные, у моей двери – и вдруг подкидыш! С ума можно сойти! Я, знаете ли, как-то не планировала в ближайшее время обзаводиться детьми, – глупо бормотала девушка, бросая по сторонам растерянные взгляды. Она откинула с личика покрывало, и на нее посмотрели голубые глазки. Ребенок скорчил недовольную гримасу и заорал как резаный. Екатерина снова растерянно оглянулась по сторонам, будто искала помощи, и, убедившись, что на ее этаже действительно никого нет, побежала в комнату, прижимая к себе ребенка.
– Откуда ты взялся-то? Интересно, почему тебя подкинули именно под мою дверь? – бормотала девушка, аккуратно положив сверток на диван. Посмотрев на завывающего младенца, она начала разворачивать малыша. – Господи, кошмар-то какой! Ты чего так плачешь? Ну, успокойся, миленький. Может, ты мокрый? Надо же, и во сне такое не приснится. У меня в квартире – подкидыш. Я понимаю, когда мужикам под дверь их детей подкидывают, а мне-то за что такой «подарок»? Прямо как в кино, – продолжала бормотать Катя. Ей все это казалось сном, и она несколько раз даже тряхнула головой, чтобы «проснуться». Руки дрожали, и она никак не могла разобраться, с какой стороны потянуть за одеяло, чтобы оно развернулось. Катя наконец справилась с этой задачей, развернула младенца и увидела письмо в конверте.
– Ну, слава тебе, господи, вот сейчас и разберемся. Наверное, меня с кем-то перепутали, – с надеждой проговорила девушка, вытаскивая из конверта исписанный мелким почерком листок. – «Умоляю, спрячьте мальчика. Не нужно заявлять в милицию, дня через два у вас его заберут и все объяснят. Поверьте, это вопрос жизни и смерти! Мальчика зовут Тим. Постарайтесь, чтобы его никто не увидел».
Далее шло объяснение, что и когда ребенок кушает.
– Ну, ничего себе заявочки, – выдохнула Катя и посмотрела на пухлые розовые щечки ребенка. От возмущения у нее перехватило дыхание, и слова, которые были готовы сорваться с губ, вдруг застряли где-то посередине горла. Ребенок смотрел на
