гаркнул Майкл. – Тут твоя упрямица заявилась. Старшая то есть.
Из задней комнаты – совсем как в моих мечтах – вышла мама, щурясь от яркого света. Темные волосы не причесаны, платье слишком низко расстегнуто. И рука только одна. Новая не выросла, как я надеялась в глубине души. Мама увидела меня, и лицо ее осветилось и одновременно сморщилось.
– Мама!
– О, – она ринулась ко мне с каким-то клекотом, – о, Экси! – Мама обняла меня единственной рукой, кудахча, курлыча, второй рукав скрывал культю. – Я думала, что потеряла тебя навсегда. Mavourneen machree. Отрезанный ломоть, отрезанный ломоть.
Я обхватила ее за талию, положила голову на плечо. Ее тело раздалось, и мне стало ясно, что она потеряла не только руку. Талия тоже куда-то делась, на ее месте торчал живот. Я показала на него глазами, и мама, пугливо оглянувшись, незаметно кивнула. Мы обошлись без слов. Молчание было красноречивее, я уже знала – все и ничего. Ну что ж. Главное, я дома, с мамой. Никаких других мыслей у меня не было.
– Мамочка, мамочка, – повторяла я снова и снова. От нее пахло капустой и пивом. Никаких парижских духов, да они ей и не нравились никогда. Я прижималась к маме, впитывала ее голос, сладость ее объятий… И тут вспомнила про Чарли.
Обернулась:
– Чарли, это моя мама.
– Привет, Чарли, – улыбнулась мама, а Чарли вдруг покраснел. – Ты такой славный.
– Одну минуточку, – раздался голос Даффи. – Придержи-ка лошадей, красотка. – Он откровенно разглядывал меня, закусив нижнюю губу, похожий на бойцового пса. – Я-то думал, ты в своих прериях, катаешься там ну что твой сыр в масле.
– Сыра там нет, – сказал Чарли.
– А тебя кто спрашивает? – рыкнул Даффи.
– Я спрашиваю, – сказала мама.
– Сука, – услышала я бормотание Даффи, – подстилка драная. – И прочие ласковости.
Мы с Чарли рассказали о своих невеселых приключениях.
– Жалость какая. – Мама всхлипнула и погладила меня по голове, нежно добавила по-ирландски: – Macushla machree.
Чарли отвернулся, и я подумала, что никто никогда не называл его ни мacushla, ни даже «милый».
– Я о вас все время думала, поверь, – сказала мама.
– Мы-то считали, что у вас там не жизнь, а малина, – встрял Даффи.
– Датч живет в большом доме, – сказала я, – там качели на крыльце, толпа служанок, и она накручивает волосы, чтоб они были как спиральки.
– Да что ты? – Глаза у мамы заблестели. – А наш малыш Джо?
Я не решилась сказать, что о Джо знаю лишь по рассказам.
– Он всегда бывает в церкви с семьей, которая его забрала. Они кормят его лакричными леденцами и носят на руках, точно призовую курицу.
– Главное, что детки мои в безопасности и сыты. Большего мне и не надо. В конце концов, ты теперь со мной, Экси.
– Эй, погоди, – снова сказал Даффи. – они что, здесь останутся?
– Господи, Майкл, это же моя дорогая дочка, моя Экси, я истосковалась
