выпученные глаза, седые волосы. Он кивнул Дронго в знак приветствия и подошел ближе.
– Таким вас себе и представлял, – сказал мужчина, – здравствуйте. Спасибо, что приняли наше приглашение. Меня зовут Нодар Гигаури.
– Меня обычно называют Дронго, – произнес Дронго свою привычную фразу, протягивая руку. – Можете не говорить, откуда вы. Грузинский акцент скрыть невозможно. Ни вам, ни вашему помощнику.
– Мы надеялись, что вы поймете, о какой музыкальной группе идет речь, – улыбнулся Гигаури.
– Разве это можно забыть? – улыбнулся Дронго. – Хорошо помню, как меня принимали в почетные члены вашего спецназа, который назывался группой «Октава», вручали знак. Кажется, я был всего лишь третьим почетным членом.
– А вы помните, где именно получили этот почетный знак? – быстро спросил Нодар Гигаури.
– Это проверка? – усмехнулся Дронго. – Думаете, меня могли подменить в пути? Конечно, помню. Это происходило в кабинете президента грузинской международной нефтяной компании Георгия Чантурия.
– Правильно. – Нодар показал в сторону порта: – Давайте немного пройдемся и поговорим.
Они повернули к морю. Молодой человек, держась на приличном расстоянии, шел за ними следом. Немного помолчав, Нодар сказал:
– Мне говорили, что вы очень умный человек и поймете, почему мы решились вызвать вас таким необычным образом.
– Догадываюсь, – отозвался Дронго. – Вы не хотели встречаться со мной в Москве, опасаясь возможной реакции российских спецслужб.
– Верно, – подтвердил Нодар. – Наши люди уверяли меня, что вы не связаны с ними, но в таких делах не может быть никаких гарантий, господин Дронго. – И он искоса посмотрел на него.
Дронго пожал плечами, улыбнулся:
– Во всяком случае я не получаю зарплаты в Ясеневе.
– Я не хотел вас оскорбить, – поспешно заметил Нодар и сделал несколько шагов молча, прежде чем продолжил: – У нас считают вас лучшим экспертом-аналитиком, какого только можно найти на постсоветском пространстве, но мы не хотели встречаться с вами в Москве и по целому ряду других причин. Поэтому разработали такую дорогостоящую операцию. Мы нуждаемся в вашей помощи, господин Дронго.
– Что у вас произошло?
– Вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать? Извините, что я так говорю, но это обычная форма. Если мы не договоримся, я уйду, а вы можете вернуться в Москву через два дня.
– Смотря о чем будем договариваться, – ответил Дронго. – А насчет разговора могли бы не предупреждать. Не думаю, что вы прислали мне билет в Хельсинки только для того, чтобы со мной познакомиться.
Нодар молча кивнул. По его покрасневшим глазам было видно, что он не спал в эту ночь. Потом оглянулся, словно проверяя еще раз, где находится его помощник, и сообщил:
– В прошлом месяце у нас погиб секретарь Совета безопасности. Застрелился. Вы,
