образованного человека. Часто жалею, что не владею французским или немецким.
– Слава богу! – притворно вздохнул Нодар. – Я тоже, кроме грузинского, знаю еще английский и немецкий. Как вы говорите, обычный набор образованного человека…
– Забыли про русский, – тихо напомнил Дронго.
– Что? – не понял Нодар.
– Вы забыли назвать русский язык. Его вы тоже хорошо знаете.
– Да, конечно, – нахмурился Нодар, – мы так к нему привыкли, что воспринимаем знание русского языка как само собой разумеющееся.
– И тем не менее нынешние ваши отношения с Россией оставляют желать много лучшего.
– Вы все-таки думаете, что это российская спецслужба организовала убийство генерала Гургенидзе?
– Это вы так думаете, – возразил Дронго. – Или хотите так думать…
– Не знаю, – признался Нодар. – Сам не знаю, чего я хочу. И, по-моему, у нас многие не знают, чего они хотят. Иначе мы не шарахались бы из стороны в сторону. Во всяком случае, убийство Гургенидзе выгодно именно российской стороне.
– Давайте начнем с генерала, – предложил Дронго.
Нодар тяжело вздохнул, затем тихо сказал:
– Теряем лучших. Гургенидзе был одним из самых лучших наших генералов. Все думали, что он станет министром внутренних дел республики.
– Он давно работал в милиции? Или у вас уже успели переименовать милиционеров в полицейских.
– Успели. Он работал в милиции-полиции всю свою жизнь. Больше двадцати пяти лет. Закончил юридический факультет нашего университета. Начинал обычным следователем, потом был старшим следователем. В двадцать девять лет стал заместителем начальника райотдела. Затем поехал в Москву на учебу, вернулся уже начальником отдела министерства. В девяностом году ушел из органов МВД, после того как у нас выбрали Звиада Гамсахурдиа. В девяносто третьем вернулся. Снова на свое место. Гургенидзе хорошо знал английский язык, самостоятельно выучил турецкий. Он вырос в Тбилиси, в районе Шайтанбазара, а там жило много татар… Извините, но мы обычно так называли всех азербайджанцев, лезгин, аварцев, чеченцев, татар. В девяносто восьмом его назначили заместителем министра внутренних дел. Вот, собственно, и все. Он был настоящий профессионал, очень грамотный, толковый специалист.
– А чем генерал занимался те три года, пока не работал? – поинтересовался Дронго. – Я имею в виду с девяностого по девяносто третий год. У него был свой бизнес? Или перешел на другую работу?
– Нет, он ушел на преподавательскую работу. В Москве после учебы в Академии МВД он стал кандидатом юридических наук. И вернулся к нам уже подполковником.
– У него должны были остаться в Москве связи и знакомые…
Нодар чуть удивленно посмотрел на Дронго. Затем согласно кивнул:
– Конечно. У нас у всех остались друзья в Москве. И в других городах тоже.
– Сколько ему было лет?
– Только
