деле: кому надо было начать людей резать? Чтобы в город танки вошли, пули засвистели, потом мародёры развелись.
– Ну ладно, – успокоил жену, – вырвались. Живём.
– А ты куда?
– Ну, надо.
– Надо! Выпей, да поспи до вечера. И на кухне не кури.
– Ладно, щас выйду.
Выпил, вышел, закурил.
– Знаешь, Вера, о чём я сегодня думаю?
– Ну?
– А что если бы отец позволил ногу ему ампутировать? Ведь я бы семьдесят лет свои не так прожил.
– А что тебе в них не так?
– Да нет, всё так. Но мог быть другой смысл?
– Мог, не мог, что теперь?
– А теперь ничего, – согласился он и пошёл спать. И проспал до вечера. Проснулся: сыновья приехали. Младшие на своём транспорте. От Москвы недалеко. Оба бизнесменят. На квартиры пока не заработали, а так всего в достатке. Старшие из Сибири добрались. Первенец директор теперь. Спокойный, вальяжный; второй сынок строитель, тоже на жизнь не жалуется.
Подарков навезли, в новый костюм нарядили. Тепло за праздничным столом, так тепло, что и мегера свой норов поприжала, ровно дышит, злобой не пульсирует. Ладят между собой сыновья. Ничего не делят, слава Богу. Может, потому и не делят, что делить нечего? Да и Бога нет. Есть во всём только смысл.
Вот пришла его очередь тост произносить. Он поднял рюмку, он знал, что скажет.
– Всю жизнь слышу, бестолково Юрка живёт. Непутёво. Как же бестолково, непутёво, когда вот они, вот! – И обвёл жестом сыновей, улыбнулся и залучился морщинами от голубых глаз к вискам.
– За тебя, отец! – отозвались сыновья.
Маринованным баклажаном закусил и, как бы косвенно, извиняясь, добавил:
– Всякое, конечно, у нас было. Не мог я всегда быть хорошим. Ну, как случилось, так случилось. Я вот тоже сегодня вспоминал. Про отца своего думал. А что если бы он тогда разрешил ногу ампутировать и вернулся бы живым?..
Замолчал, за этим «если бы» должна была сложиться иная жизнь, совсем иная. Только вот он никак не мог нафантазировать себе эту жизнь. В воображение входил одноногий отец на костылях. Живой. И всё! Дальше складывалось, как складывалось наяву. Никакие другие варианты не рисовались.
– Он не вернулся бы живым, – вдруг сказал старший и в наступившей тишине добавил: – И бабушка не вернулась бы, и брат твой тоже. Они бы даже до тюрьмы не дожили. Я недавно в интернете смотрел. Немцы, когда в Нальчик вошли, всех раненых расстреляли. Все госпитали взорвали. Они бы и бабушку, как жену красного командира, вычислили. Думаю, и дядю бы не пощадили. Тогда бы точно ты в полном одиночестве по жизни карабкался.
– Выходит, спас нас отец?
– Выходит.
Выпили за его отца. И за маму. И за брата, который уже отошёл в мир иной. И за бабушку Марфу выпили.
Доброе получилось застолье, долгое. Спать
