однако Молчуна больше интересовало другое.
– Пачиму пахниет? – снова спросил он.
– Дык гадишь под себя, вот и пахнет! Ходи на горшок, и пахнуть перестанет.
– Ти куто? – повторил Молчун свой первый вопрос, продолжая настороженно озираться.
– Я – Рулоф, смотритель здешний.
– Смотрител дешни… – по-своему повторил Молчун.
– Вот именно, – подтвердил Рулоф, опасаясь как-то обидеть невольника. Прежде он не представлял опасности и потому был не закован, но теперь его следовало бояться – с такой силой никто не сладит.
Рулоф достал из-за пазухи грязный платок и протянул Молчуну.
– Возьми, приложи ко лбу… Кровь остановишь.
Невольник взял платок, удивленно на него посмотрел, как будто не догадываясь о предназначении этой вещи, и вдруг спросил:
– Смотрител дешни… а кито я?
От такого вопроса Рулоф даже вспотел. Он снял овечью шапку и, разведя руками, признался:
– Я не знаю, кто ты, мил-человек. Тебя ко мне люди прелата Гудрофа доставили.
Молчун кивнул и, казалось, только сейчас заметил свисавшие почти до пояса длинные космы.
– Мине нада… – Он взял в руки свалявшую прядь. – Мине нада убарать…
– Постричься? – догадался Рулоф.
– Да, – кивнул невольник.
Между тем кровь из раны на его лбу перестала течь, но на этом месте появилась огромная шишка.
– Постой-постой, я сейчас все принесу! – засуетился Рулоф. – У меня и ножницы есть хорошие, правда, они овечьи, но тебе сгодятся.
Подхватив с мостовой оброненный Молчуном платок, он побежал к лестнице и стал быстро подниматься – сначала по ступенькам, потом по тропинке в гору, заскочил в свою хижину, схватил с полки ножницы, пару новых мешков и большую иголку с клубком ниток.
Вернувшись во дворик, смотритель помог невольнику состричь его колтуны, и на каменном полу образовалась целая копна спутанных прядей. Пока Рулоф его стриг, Молчун не переставал принюхиваться, ему не хотелось быть источником такого зловония, и сразу после стрижки он потребовал воды.
– Хорошо, я все тебе принесу, только ты отсюда никуда не уходи, – попросил Рулоф, собирая состриженные волосы.
– Да, – отчетливо ответил Молчун, и Рулоф ему поверил. Этот круглый двор с воротом посередине был единственным домом невольника, другого он не знал.
– Я взять… – сказал Молчун, указав на лежавшие в стороне пару мешков и клубок суровых ниток с воткнутой в них большой иглой.
– Это хомутовка – ею хомуты шьют. Я вернусь и сооружу тебе какие-нибудь штаны, понимаешь?
– Я могу, – уверенно заявил Молчун.
– Ну хорошо, попробуй, – нехотя согласился Рулоф, полагая, что Молчун испортит новые мешки.
«Ну и ладно, невелика потеря – пара мешков. Зато делом будет занят и не сбежит», – рассудил смотритель и поспешил за водой.
Пару
