хотя бы подписать признание. Особенно Раймунд гордился растяжкой, с помощью которой мог вправлять кости при открытых переломах.
Вор уже сидел на железном стуле – довольно дорогом и внушающем страх: его украшали шипы, металлические кольца, которыми можно было закрепить руки и ноги допрашиваемого, а в сиденье было предусмотрено отверстие, куда палач мог просунуть острые железные прутья.
Раймунд сразу узнал бедолагу. Нищий дурачок, пару месяцев назад поселившийся в городе. И никогда ему не стать теперь настоящим горожанином в Эсслингене. И дело было не только в его бедности. Несчастному отрубят руку и навсегда выгонят из города. Если он не умрет от голода, культя может нагноиться, ведь Раймунд обрабатывал рану всего раз, после приведения приговора в действие. Магнус вспомнил, что случилось с этим человеком. По слухам, в пожаре погибла вся его семья и только он выжил. Но ему не хватило сил, чтобы управиться с хутором, и потому у него отобрали землю и передали ее другому.
– Как тебя зовут? – спросил Раймунд, подходя ближе.
Преступника била крупная дрожь, и он не мог вымолвить ни слова.
– Нам известно, что его имя – Юлий, сын Вольфганга. Он свободный крестьянин, проживавший ранее под Эсслингеном, – послышался из угла голос писаря.
– Юлий, сын Вольфганга, – начал Конрад Земпах, – отвечай, ты ли украл у Яна Шеппера мешок муки, чтобы продать ее и обогатиться?
У преступника все еще стучали зубы, с его губ слетел то ли стон, то ли всхлип.
Раймунд повернулся к Лангкопу:
– Господин, может быть, мне немного успокоить его, чтобы он хотя бы мог говорить?
– Да-да, – кивнул судья. – Дайте ему ваш эликсир, но побыстрее. Уже вечереет, а у нас есть дела поважнее, чем возиться с каким-то жалким воришкой.
– Спасибо, господин. – Раймунд вытащил из кошеля глиняный пузырек, подошел к Юлию и, схватив беднягу за челюсть, влил ему в рот пару капель.
Преступник не мог повернуть голову – ее удерживала металлическая петля. Ему пришлось проглотить. Через минуту дрожь утихла.
– Юлий, сын Вольфганга, – повторил Конрад Земпах, – отвечай, ты ли украл у Яна Шеппера мешок муки, чтобы продать ее и обогатиться?
– Ян Шеппер… Я не знаю никакого Яна Шеппера… – запинаясь, произнес обвиняемый.
Даже в тусклом свете факелов Раймунд разглядел, что лицо Конрада Земпаха налилось кровью. Толстяк потянулся к металлическому пруту, но Лангкоп остановил его.
– Не стоит его бить, Земпах. От этого у нас будут одни неприятности, вы же знаете.
Член совета опустил оружие.
Раймунд много лет знал этого мужчину. Он отличался чрезвычайной вспыльчивостью, и говаривали, что он никого, кроме себя, не любит. Но к Раймунду он всегда хорошо относился, даже проявлял щедрость. Так, недавно Земпах выступил на городском совете с предложением повысить Раймунду жалованье.
– Откуда у
