зависит от многих причин… Воспитание, масштаб личности, цели, которые человек ставит перед собой. – Анцыферов все еще трепался бездумно и легковесно.
– А эти… которые с самого утра завалились?
– Да я их толком и не видел, – спохватился Анцыферов, но было поздно, он уже признался в том, что знает этих людей.
– Прости, Леонард. – Пафнутьев положил тяжелую ладонь на черную поверхность стола. – К тебе ранним утром…
– Да ну тебя, Паша! Какое раннее утро в двенадцатом часу!
– Не надо меня перебивать, Леонард. А то я путаюсь, теряю мысль и могу показаться тебе глупым… Даже глупее, чем всегда. Хотя это и трудно. Так вот… – Пафнутьев поднял ладонь, останавливая Анцыферова, который уже собрался было заверить гостя, что никогда глупым его не считал и даже, более того, всегда относился к нему как к человеку чрезвычайно способному. – Погоди, Леонард… Утро – это понятие относительное. Одни ранним утром считают четыре часа, другие и в одиннадцать проснуться не могут… Не об этом речь. Речь о твоих клиентах. О которых ты с большим уважением заметил, что деньги для них не главное. Вопрос – что для них главное?
– Мы говорили не о них, Паша, – тихо поправил Анцыферов. – Мы говорили вообще…
– Никогда и ни с кем не говорю вообще… Даже в постели я человек чрезвычайно конкретный. До ограниченности. Итак… Кто они?
– Понятия не имею.
– Как! Ты не знаешь Вовчика Неклясова?
– Никогда не слышал о таком.
– А эти часто бывали?
– Знаешь, мне кажется… Если я, конечно, не ошибаюсь… Мне кажется, что как-то они были… Недели две назад… Нет, скорее всего я ошибаюсь.
– Двое, которые остались живы, ушли черным ходом. Они знали, что в твоем ресторане есть черный ход?
– Черный ход есть всегда… Везде. Чего тут особенного? Повара, снабженцы, грузчики пользуются только черным ходом. Об этом знает каждый нормальный человек.
– Леонард, это нормальные знают. А я другой. Значит, так… По окнам стрельба, скатерть белая залита кровью, двое на полу, двое рвут в твою сторону, мимо этого вот кабинета… А ты ничего о них не можешь сказать?
– Молодые ребята, неплохо одеты, что-то кашемировое…
– Сейчас в кашемировом ходят даже уличные лоточники. Это форма всех торгашей. Где твое пальто?
– На вешалке. – Анцыферов кивнул в сторону шкафа.
Пафнутьев поднялся, распахнул дверцу и увидел розоватое длинное пальто.
– Все ясно. Они тоже в кашемировом?
– Мне так показалось. – Ох, не зря Анцыферов работал когда-то прокурором, все вопросы Пафнутьева разбивались о его неопределенность.
– Не хочешь ты мне помочь, Леонард, – тяжко вздохнул Пафнутьев и, резко оттолкнувшись, сделал полный оборот вместе с креслом. – И я даже знаю почему.
– Ну? – живо поинтересовался Анцыферов.
– Рыло
