не позволял себе такой вольности. Мне хотелось одолеть своего врага, не дать ему ни одного шанса для осуществления его злодейских планов. Я потихоньку подыскивал себе достойное место в центральных издательствах и редакциях, рассылал резюме, давал работодателям многочисленные интервью и до поры находился в напряженном ожидании ответов.
Но, похоже, что я переоценил свои силы, а Молодой Имбецил добился, чего хотел.
Если прозвучало заклинание Дэнни-дурака, если я решил выпить, значит я дошел до ручки. Если Дэнни решился напасть, значит Дэниел Рочерс сейчас беспомощен, как ребенок. Мой двойник всегда ставил неизменно правильный диагноз.
Итак, заклинание прозвучало…
Еще медля и надеясь незнамо на что, я склонился над клумбой. Аляповатые цветы с разноцветными лепестками неодинаковой длины потянулись ко мне и мягко пыхнули в лицо искрящимися облачками пыльцы. В воздухе резче запахло мочевиной. Я отшатнулся от клумбы и брезгливо стер с лица вонючую пудру.
– Мистер Рочерс, разве вас не предупреждали, что на улицах города нельзя трогать декоративные растения? – спросила клумба звучным молодым женским голосом. Я нервически дернулся.
– Тьфу! – мрачно ответил я клумбе. – Не спится тебе! Не трогал я ничего. Это твои вонючки меня тронули. Следи лучше за ними. У них, вон, лепестки разной длины.
– Дэн, ты с кем разговариваешь?
Только теперь я понял, что голос раздается не из клумбы, а у меня за спиной. И лишен той интонационной и звуковой механистичности, которой отличалась речь роботов. Напротив, голос этот был очень хорош. Достаточно низок, чтобы заинтриговать любого одинокого мужчину, например, такого, как я, и достаточно мелодичен и чист, чтобы не оттолкнуть даже самого строгого пуританина.
И еще: голос этот был мне знаком. Но я не мог вспомнить его владелицу.
Я обернулся.
Напротив меня стояла и улыбалась шикарной белозубой улыбкой Шарлотта Ньюмен, журналистка из телекомпании «Космик ньюс». Стояла и лукаво сверкала огромными бирюзовыми глазами из-под каштановой челки. Стояла и переминалась от возбуждения с ноги на ногу, с одной ослепительной ноги на другую ослепительную ногу, юбки ниже колен она презирала…
Я же всего-навсего просто врос в землю и переводил оторопелый туповатый мужской взгляд от ее стройных двоих на ее лицо, с лица – снова на ее умопомрачительные ноги: я их знал, я их помнил…
В конце концов мне с трудом удалось зафиксировать растерянный взор на уровне ее обворожительной улыбки.
Шарлотта. Лотта. Лоттик. Нежная и ветренная дива. Ночами – женщина-вамп, знойная и ненасытная, как дочь восточного шейха. Вечерами – обольстительная кокетка с парой спрямленных извилин в маленькой прелестной головке. Днем деловая журналистка-попрыгунья, острая, стремительная и коварная, как змея. Столь же деловая, сколь и неотразимая для респондентов. Когда мы работали вместе, осечек я не знал.
