деваться некуда, и начинают выдаивать из тебя подношения. Причем только получив их, они ускоряются в решении твоих проблем. И все бы ничего, если бы ты, такой умный и понимающий насчет подношений, был бы один. Но таких умников в очереди собралось пятьдесят человек. И твои шансы ускориться сравнялись с шансами всех остальных. В общем, благодатнейшая среда для коррупции…
И вот у нас на подъездных путях элеватора зависла очередная партия груженых вагонов. Натикало трое суток простоя, а мы все не можем победить одну контору, которая называется Государственная инспекция по карантину растений. В три ее пункта параллельно сдали нужные документы, пробы зерна, отнесли подношения и стали ждать результата, а они нас все завтраками кормят. Никак не пробивается эта чиновничья стенка!
Но мир не без добрых людей, и один из зернотрейдеров нам подсказал, что в городе, буквально в 20 километрах от нашего офиса есть железнодорожная станция, на которой имеется и контора данной инспекции. Причем в этой конторе никогда не бывает очередей, потому что о ней мало кто знает. Мы с Леней сразу же рванули туда!
Приезжаем, действительно – тихая станция, зерновозов нигде не видно, контора инспекции притаилась в маленьком станционном домике и вокруг никого!.. Заходим, здороваемся, знакомимся. В конторе два инспектора и их начальник. Все расслабленные, потому что работы нет вообще, но вид делают озабоченный. Начальник – Алевтина Павловна, миловидная женщина бальзаковского возраста, без проблем идет на контакт и объявляет цену своих услуг. Мы соглашаемся и сразу сдаем нужные документы, плату за услуги и остаемся ждать результата.
Но Алевтина Павловна нам сообщает, что заключение будет готово только завтра… Как? Почему? Ведь на анализ образцов надо-то не более получаса! Вежливая начальница инспекции объясняет нам, бестолковым, что сейчас у нее нет печати, печать в центральном офисе на проверке, а завтра к десяти утра нам надо приехать и забрать готовые документы вот у этого инспектора – ее заместителя Николая. Мы интересуемся, действительно ли только в десять можно будет забрать документы и нельзя ли это сделать раньше? На что Алевтина Павловна почти клятвенно ответила: «Если я сказала в десять, то значит железно в десять! Даже не сомневайтесь!» И мы, заручившись ее клятвой, без сомнений и тревог уехали восвояси.
На следующее утро мы, радостные от предвкушения того, что достигли финальной стадии в этом марафоне, входим в дверь инспекции в назначенное время. В общей комнате, единственно открытой, нас встречает заместитель Коля с кружкой в руках и с детским наивным выражением на лице сообщает нам, что Алевтина Павловна никаких документов не оставила, сама она в главном офисе, печать с нею, и вообще – приезжайте к обеду, а лучше после обеда… Мы в растерянности позадавали Николаю разные вопросы, на которые он с таким же наивно-детским выражением лица лихо нашел ответы, и мы ретировались, поняв, что до обеда дело не сдвинется с мертвой точки.
