корабль под голландским флагом, переправились через Английский канал и в начале мая уже были в Лондоне – ровно за две недели до того, как истек срок мирного Амьенского договора и между Британией и Францией возобновилась война.
Лондон – огромный город с населением не меньше миллиона человек; он гораздо больше, грязней и хаотичней Парижа. Здесь особенно отчетливо чувствовалась вся мощь английского флота. На Темзе высился целый лес из мачт, сравнимый разве что с Шервудским. Мелкие суденышки сновали между большими, точно жуки-водомерки, с причалов доносился непрестанный грохот перекатываемых бочек, и отряды вербовщиков буквально набрасывались на моряков флота Ее Величества и уводили их неведомо куда, словно рабов. Движение на улицах оказалось настолько плотным, что добраться куда-либо было практически невозможно, здания банков выглядели величественнее храмов; контраст между богатством и нищетой проступал гораздо отчетливей, чем в революционной Франции, и носил чуть ли не гротескный характер. Извилистые проулки так и кишели нищими, ворами, шлюхами и пьяницами. Видно, у меня сработал инстинкт – мне вдруг страшно захотелось посетить игорный дом или бордель, но затем я спохватился, вспомнив, что женат и вообще давно уже встал на путь исправления.
И еще Лондон – очень величественный город. Теперь, когда ветер расчистил небо и сдул накопившуюся везде за зиму угольную и древесную гарь, его шпили и купола сияли в лучах весеннего солнца. Если ободья каретных колес всегда покрыты грязью и навозом, то уличные фонари светят ярко благодаря стараниям целого легиона фонарщиков, которые постоянно полируют их до блеска. В канавах всегда полно мусора, зато окна домов сверкают, точно алмазы, промытые и протертые трудолюбивыми ирландскими девушками. Если на пристанях воняет затхлой водой, рыбой и помоями, то в театрах и отелях пахнет духами, цветами и дорогим табаком. Кругом возвышаются бесчисленные дома и звучит смесь самых разных языков. В город непрестанно поступают денежные потоки с рынков империи; колонии здесь считают, точно фишки в игре. Да эти британцы могут позволить себе воевать до бесконечности!
Наполеону, подумал я, следовало бы сохранять мир с Англией.
Мы встретились с сэром Сиднеем Смитом в Сомерсет-хаус, грандиозном новом здании министерства, построенном на берегу Темзы. Тут был и символический смысл – подчеркивалась связь между землей и водой, а само здание располагалось так близко к реке, что во время прилива через его арки могли проплывать лодки – прямо под нависающей сверху каменной громадой. Туда можно было прийти или приплыть. Сами мы направились пешком из меблированных комнат, где поселились сразу после высадки на берег с голландского судна.
Здание символизировало рост британской бюрократии под давлением войн и защиты имперских интересов; оно было величественным, но еще наполовину недостроенным. Недавние сражения урезали средства от налогов, которые должны были поступить для завершения строительства
