приходят странные фантазии…
– Я и сам себе это говорю, – ответил Креслер, – но как тогда быть с женой Теодора? Ей чуть больше тридцати.
Отец бросил на меня быстрый взгляд, и я поняла, о чем он думает. Вместо того, чтобы жить в тесноте и обедать с милыми Серафимами, мы теперь едем в замок, где будем находиться среди взвинченных малознакомых людей, которые вздрагивают от каждого шороха.
– Скажите, герр Креслер, – решилась я, – а вы сами или ваша жена хоть когда-нибудь кого-нибудь видели? Я имею в виду привидения из историй о замке.
Управляющего передернуло.
– Нет, мы с Минной никого не видели, – поспешно ответил он. – Но это ведь не обязательно значит, что ничего на самом деле нет.
Но тут коляска повернула в последний раз и выехала на прямую дорогу, в конце которой был Фирвинден, и я привстала на месте, забыв обо всем на свете.
Замок надвигался на меня с неотвратимостью судьбы. Он был сложен из серого камня, с мощными круглыми башнями по углам. В нем не было ничего игрушечного, ничего живописного; вовсе не такие замки рисуют в книжках про принцев и принцесс. Это был замок-воин или, если угодно, замок-завоеватель. Я заметила, что в одной из башен сохранились совсем узкие окна-бойницы, которые наверняка не менялись с момента постройки. Остальные окна были с течением времени расширены, и вообще было заметно стремление хозяев сгладить изначальный характер их владения. Надвратную башню пытались переделать в неоготическом стиле, с зубцами и карнизами, к фасаду добавили дополнительные входы и выходы, с боков соорудили террасы, а одну из башен в задней части здания надстроили, из-за чего утратилась целостность первоначального плана и эта башня стала нависать над постройкой. Однако все эти добавления и изменения, модная уступка скоротечному времени, выглядели, как шелковая одежда на старом разбойнике, покрытом шрамами: как его ни наряжай, все равно чувствуется, кто перед тобой. Фирвинден дышал историей, он сам был историей, и сколько бы рассказали его неприметные камни, если бы умели говорить!
– А где озеро? – спросила я. – Я не вижу озера.
– Может быть, тут когда-то и было озеро, – ответил Креслер с подобием улыбки, – но его больше нет. Остался только пруд с той стороны замка, которая не видна с дороги. И ров вокруг Фирвиндена давно засыпали, еще в восемнадцатом веке, если не ошибаюсь.
Коляска въехала в открытые ворота, миновала запущенный сад и остановилась во внутреннем дворе замка – где когда-то, если верить легенде, граф Рейтерн усадил свою мертвую жену и складывал у ее ног тела всех тех, кто мог желать ей смерти; но сейчас это был всего лишь двор, вымощенный серым булыжником. В окне мелькнуло миловидное женское лицо.
– Идемте, – сказал управляющий, – я познакомлю вас со своей женой.
Глава 9
Замок Четырех ветров
Опрокинутые башни замка отражались в воде пруда, а рядом с ними покачивались распустившиеся
