что ничего мне не светит, я тоже молча уставилась в костер. Плохо, очень плохо. То, что успела вспомнить по дороге, было до крайности мало и печально. Вопрос, как меня сюда угораздило свалиться, оставался без ответа. Еще не давали покоя два голоса, так и звучащие в голове. И имя Брог. Такого явно не было в моем окружении. Все простые и славянские.
– Уже поздно, – вдруг произнес Грехт и медленно поднялся. – Пора спать. – Он указал на шалаш. – Встанем на рассвете. Пределы змееловов заждались меня.
И, не оглядываясь, направился к шалашу.
Я еле слышно фыркнула и устроила подбородок на коленях, молча пялясь в пламя. Да уж, мил друг, все ясно и понятно. Придется разбираться на месте. Хочешь не хочешь, позже все равно в шалаш придется плестись, иначе замерзну тут. Да и нести вахту всю ночь я не вызывалась.
– Любовь! – окликнул Грехт. – Ты что, не слышала?
– А? – Я обернулась и встретилась с чуть прищуренными серыми глазами.
Ой, кажется, он раздражен. Возможно, почти злится. Только в чем дело? Что не так-то?
– Что? – спросила совершенно невинным тоном.
– Ты идешь? – уточнил он, не шелохнувшись.
Я заколебалась. Что-то вид у него какой-то недобрый, доводить не стоит. Язвить – тем более. Медленно приподнялась.
– Здесь в одиночку опасно, да? – осторожно поинтересовалась.
Грехт закатил глаза, быстро подошел ко мне.
– О Асдейх Великий, дай мне силы, – пробормотал он и неожиданно подхватил меня на руки.
Я взвизгнула от неожиданности и вцепилась в него. Нет, так, конечно, куда приятнее, чем задницей кверху, но все же у меня есть ноги!
– Да объясни ты толком! – прошипела я. – Или так нравится меня таскать туда-сюда?
– У тебя острый язычок, – довольно хмыкнул варвар, чуть склоняясь и внося меня в темноту шалаша. – Но да, ты права, Любовь, мне действительно это нравится. Да и разве не для того создал Великий Змей женщину и мужчину, чтобы они друг другу нравились?
У меня пропал дар речи. Пока соображала, что ответить, ощутила, как меня укладывают спиной на мягкий мех. Грехт лег рядом и по-хозяйски прижал меня к себе. Я слабо запротестовала, но меня вжали в импровизированное ложе. Приятная тяжесть и ласки уверенных мужских рук не дали возразить.
На миг вспомнилась библейская легенда о мужчине, женщине и змее, однако мне не дали раскрыть рта, впившись в губы горячим властным поцелуем, заставившим забыть обо всем на свете.
– А еще, – шепнул Грехт, нежно лаская мою шею, – женщина должна слушаться мужчину. И, клянусь богами, так и будет.
А потом было солнце. Оно грело, гладило, мягко обволакивало золотистыми лучами. Ширилось и росло, заливая мир ослепительным светом. Я даже не сразу поняла, что больше не нахожусь в темном шалаше.
Неуверенно поднявшись на ноги, глянула вдаль и замерла, потеряв дар речи. Там, внизу, простиралась золотисто-зеленая долина. Река извилисто огибала крутые берега. Ветер шелестел
