прокисшее пить отказался. А еще…
Тут Яся опомнилась и замолчала. Ивень отставил выпитую чашку и поднялся.
– Да, с чудинкой мужик-то, – подытожил он. – Надо к нему приглядеться.
И дядька распрощался. А Яся еще долго обдумывала услышанное, сопоставляя его со своими впечатлениями.
– Мне тоже надо приглядеться, – решила, наконец, она.
И стала мыть посуду.
Поветиха не спала уже которую ночь. Стоило ей закрыть глаза, как кошмары одолевали бедную старуху. Она то ворочалась на лавке, умащивая на «каменной» подушке изболевшуюся голову, то лезла к деду на печку, но и там не находила покоя.
– Ну что ты, старая, никак места себе не найдешь? – ворчал дед Сучок. – И возишься, и возишься, как жук в навозе. Чего не спится? И мне покоя от тебя нет.
– Да разве я виновата? – оправдывалась Поветиха. – Вот ты никак понять не хочешь, что и сама я измаялась совсем. Все косточки ломят, спать хочу, а закрою глаза – такая жуть привидится, что готова опять всю ночь не спать.
– Да чего ж такого страшного ты боишься? – недоумевал дед.
– А вот то-то и оно, что боюсь. Вроде, ничего особенного и не видится. Ну, например, кажется, что деревня наша в темень погружается, как в омут черный. И такая жуть меня вдруг пронижет всю, что каждая жилочка дрожит. Или вот вчера приснился пришлый мне. Вроде, явился к нам в избу, на глаза – капюшон надвинут. А как откинул капюшон-то – а там рожа такая страшная, что и слов нет описать. И так – каждую ночь.
– Ты бы, бабка, на капище сходила, умолила Богов избавить тебя от кошмаров ночных. А то ведь и сама не спишь, и мне не даешь, – Сучок зевнул во весь рот и, повернувшись носом к стенке, захрапел, что было мочи.
А бабка Поветиха, вдруг вспомнив, что она знахарка, поднялась с лавки. Стараясь не скрипеть половицами, она зажгла свечу и, бормоча молитвы вперемежку с заговорами, стала обходить избу вдоль стен. Как только свеча начинала трещать и коптить, Поветиха останавливалась, дожидаясь, когда пламя снова станет светлым, а потом возобновляла движение. Так она обошла всю избу кругом, начав и закончив свой обход у дверей. После этого знахарка выбрала из висящих под потолком засушенных растений пучок чертополоха – и засунула его за косяк входной двери. Но и на этом ее манипуляции не закончились. Взяв со стола солонку, нашептав над ней очередной заговор, Поветиха бросила по щепотке соли в каждый угол. И только после этого, облегченно вздохнув, она снова прилегла на лавку.
Не зря бабку почитали в деревне как потомственную знахарку! Неизъяснимая легкость и умиротворение охватили вдруг уставшую женщину. Голова сама склонилась к подушке, грудь задышала легко и свободно. И вот уже животворящий сон смежил ей веки.
Этой ночью в деревне спали все. Разные сны витали в избах, но ни один из них не был так страшен, как ожидавшая селян действительность.
Новая беда вползла в деревню неслышно и незаметно. Мужики, один
