сбил ее кто-то из моих бывших коллег, из тех пятнадцати – изуродованных около нейтронной звезды. Или тех четверых, которых я не чувствую. Если они все-таки остались в живых…
Он постоянно сбивался с мысли. Казалось, он пытался подвести разговор к чему-то важному и никак не мог. Слишком многое нужно было объяснить и рассказать. И слишком он был пьян. Или плох.
– Вы говорили о сыне, Томас… – напомнил я.
– Да! – Он широко раскрыл глаза. – Да! Спасибо, Дэн.
Ради него я и выворачиваюсь наизнанку весь вечер… – Он заговорил сбивчиво, но быстро. – Он думает, что мистер Хаткинс – его дядя, а отец погиб в Космосе… Я очень редко видел его, Дэниел.
Как вы понимаете, у меня были более важные дела. Дела тварей… Но сейчас… Если я и тревожусь о чем-нибудь, то только о его судьбе.
Прошу вас… Когда я умру, присмотрите за ним… Это несложно. Последние двенадцать лет он воспитывается в частном пансионе «Утренняя звезда».
Хорошее место… И почти рядом. В ста километрах от мегаполиса.
– Что я конкретно должен сделать?
– Ничего, кроме своей работы. Напишите обо всем, что я вам рассказал.
Обо мне и о Кларке. Этого достаточно. Силы безопасности Земной Системы включат свою машину и защитят Землю. А в судьбе Кларка примут участие общественные силы. Он не будет вышвырнут из пансиона на улицу и не останется один на один с этими… С кривыми рожами.
– Кого вы имеете в виду?
– Я не знаю, каков уровень контроля над моей жизнью. Они убили Элизабет. Что им помешало расправиться с сыном? А если они хотят использовать его так же, как и меня? Тогда они подошлют к нему кого-нибудь из четырнадцати и сотворят из него монстра. По типу папаши Брайтера… Понимаете, чего я боюсь? И почему я обратился к вам?
Он говорил все быстрее. И все тяжелее дышал. Лицо его стало землисто-серым.
– Слушайте, Хаткинс, вам совсем плохо. Может быть, выйдем на улицу?
– Нет, – отмахнулся он. – Ничего страшного.
Спиртное на меня всегда действует плохо. Сейчас отдышусь.
– Тогда скажите, почему вы не обратились в правительственные структуры?
– Общение с агентами спецслужб заказано для меня. Блокировка страхом. Одна из особенностей заложенной в меня программы. Страх держит меня даже сейчас. Если бы я начал беседу с агентом, вот так, как с вами, то просто-напросто потерял бы сознание. Или сдох бы. Как… как собака…
Он вдруг побледнел, навалился грудью на стол и захрипел.
Руки его судорожно скомкали скатерть. Очки упали в тарелку с недоеденным салатом. Глаза вылезли из орбит.
– Хаткинс! – Я выскочил из-за стола и кинулся к нему. Но он уже не видел меня. А яростно рыча, слепо шарил глазами по столу и тянул на себя скатерть. Я неуверенно дотронулся до него и почувствовал, как его тело сотрясают волны мелкой дрожи. Я ринулся к ближайшему официанту за помощью:
– Эй,
