по-человечески. Прыгающий в шлюпку мужик, забывший жену в каюте, этого не обязан делать. Потому что он не капитан этого судна, он даже не «капитан» своей семьи. Одним словом, мест для капитана в спасательных суднах не должно быть предусмотрено изначально. Человек, отвечающий за весь долгий маршрут, уставший и разбитый, при трагедии не заслуживает спасения. Когда же капитан спасается со всеми (он же человек!), то его упрекают, предают остракизму и всячески поносят. Но почему никто и никогда не винит в бездеятельности при крушении корабля самих пассажиров? Они святые. А вот капитан должен сойти с корабля – последним. Наличие малолетних детей и жены – в глазах люда не оправдание продолжать жить дальше.
Не будем затрагивать причины данного кораблекрушения, отметим только, что несколько кораблей с губернатором и его семьёй двигались в направлении колониальных владений Франции. Везли нового чиновника и казну. Вынужденно прекратив следование, корабль лёг на бок. Началась эвакуация. Стали спасать самое главное – капитана, губернатора, его семью, свиту и казну. В шлюпках места на всех не хватало. А жить хотелось всем. И сегодня даже на ультрасовременных лайнерах при катастрофе выжить смогут не все. Те, кто планируют пассажировместимость судна, изначально, ещё в чертежах, лишают определённой части людей возможности спастись. Конструктор корабля, работая над макетом будущего судна, не особо смущается и не бросает дальнейшее проектирование, которое уже заведомо приведёт к гибели человека. У него не появляется и зазрения совести, что он уже кого-то убивает, не прибавляя при этом места для лишней шлюпки. Словно полотно, он просто чертит и пишет, но если художник изображает случившуюся смерть в виде красок на холсте, то инженер не видит тех, кто умрёт, но о них точно знает. Как живут проектировщики кораблей? С какими мыслями спать ложатся? Неужели так же счастливо им живётся, как тем пассажирам кораблей, созданных в их головах, что чудом сумели спастись? Часть людей всё-таки уплыла на шлюпках. Остальная часть – построила плот и поплыла в неизвестность… Человечность уже вышеизложенных поступков даже не будем рассматривать – скучно для тех, кто знаком с телекатастрофой «непотопляемого» «Титаника». Человеческое лицо теряет свои черты и возвращается к животному оскалу, как только понимает, что идёт ко дну. В нашем случае понятие «дно» намного шире, нежели у Эмиля Чорана, и намного глубже, чем у Ива Кусто.
Возвращение – не есть остановка. Возвращение – не может быть дорогой назад. Скорее всего возврат – это снова быть самим собой. Это сброшенная маска в углу актёрской гримёрки. Возвращение к истокам – не есть «плохо» в вопросах жизни. Бородатый салафит с айфоном в руках не вернётся к истокам даже своей религии. Никогда. Это сделать просто нереально. Мир преобразился. Но вернуться к самому себе может каждый, нужен лишь повод, скорее всего, это будет трагедия: личностная, семейная, общественная,
