уже живет кто-то другой.
– Давай проверим?
Они свернули в боковой ход, потом свернули еще раз и оказались перед небольшой, в два роста Вицли Шмеля, дверью.
– Это моя бывшая нора, но ты туда не влезешь. Это только основные ходы тут просторные, а норы-то у нас небольшие.
– Ты это… ты проверь там…
Вицли толкнул дверь от себя каким-то особым образом и скользнул внутрь. Он вернулся довольно быстро с улыбкой во всю лепреконскую морду.
– Там все по-старому и никого нет! Щас я принесу попить.
Он снова исчез внутри, но вернулся еще быстрее, толкая перед собой бочонок вина. Миха жадно схватил бочечку, щелчком выбил донышко и, с остервенением, опрокинул в себя содержимое. Жидкость обжигала.
– Э! Ты полегче! Это же вилейкский эль! Штук пять таких «рюмочек» даже такую тренированную пьянь, как ты, Зава, запросто отправят в нокаут.
– Вилексс… эль, – блаженно прохрипел Миха, чувствуя, как огненный вихрь стекает вниз по горлу, расплавляет напряжение в животе и легких, заполняет легкостью руки и ноги. Он мягко осел на каменную кладку коридора, прислонившись к шершавой стене. – Вот и все… теперь и умереть спокойно можно…
– Умирать рано, тут еще полно всего, – захихикал лепрекон. – Ну-ка, помоги мне выбить дно из этой бочки!
Мимо пробегали спешащие куда-то лепреконы, но друзьям не было до них никакого дела. Они сидели у входа в нору, пили, пели и закусывали. Запасов оказалось более чем вдоволь и друзья пировали, понимая, что возможно, это их последняя пирушка в жизни, похоже, перепавшая им от Матушки Судьбы абсолютно на халяву. Миха ел и пил, пил и ел, пока не захотел выпить простой воды. Такое бывало очень редко и означало, что он реально устал.
– Вицли, я хочу пить… ик…
– Щас прикачу!
– Не… я хочу воды.
– Чего?!
– Ик… воды…
– Значит, пора спать, – философски констатировал лепрекон.
Миха открыл один глаз, понимая, что сейчас ему станет очень плохо, но плохо не стало. Он открыл второй глаз, приподнялся и огляделся. Сидел он все там же, где и уснул – возле норы Вицли Шмеля. Мимо проходили лепреконы, брезгливо перепрыгивая ногу Михаэля Завы. Вицли храпел на пороге своей бывшей норы, головой подпирая не закрывшуюся дверцу. Зава ткнул пальцем в лепрекона.
– Сейчас, сейчас, только домою… – всхрапнул Вицли.
– Эй, братко… воды бы… – просипел охрипшей глоткой Зава.
– Воды нету, но есть пиво, – выдохнул лепрекон, открывая один глаз.
– Можно и пиво, – кивнул башмачник.
Они напились пивом и перешли опять на вино. Хотели уже спеть, но в разгар попойки появилась Бабуля. Она была все той же «милой бабушкой», что и вчера, только сегодня к образу добавился кокетливый передник, как будто она вот-вот испечет вам пирожок. Пирожков Бабуля не принесла, но выражение ее лица злым не было.
– Пьете? – кивнула Бабуля и заулыбалась.
– Бабуля,
