литературы.
– Видели ли вы «Пиквикские записки»? – спросил он. – Превосходная вещь!
Мисс Дженкинс была дочерью покойного крэнфордского священника; у нее была прекрасная библиотека рукописных проповедей, богословской литературы, книг, принадлежавших ей самой, поэтому разговор о книгах был вызовом для неё. И она ответила:
– Да, я видела их; даже могу сказать, что прочла их.
– И что вы думаете о них? – воскликнул капитан Браун. – Разве это не превосходная вещь?
Так настаивать мисс Дженкинс не могла, но ответила:
– Должна сказать, не думаю, что их можно сравнить с произведениями доктора Джонсона2. Хотя автор, возможно, ещё молодой человек. Пусть он упорно трудится, и, кто знает, может быть, из него выйдет толк, если он возьмёт за образец великого Доктора.
Было очевидно, насколько неосторожен капитан Браун; я видела, что слова уже вертелись на кончике его языка, пока мисс Дженкинс еще не закончила свою сентенцию.
– Эта вещь совершенно иного рода, моя дорогая мадам, – начал он.
– Я полностью осознаю это, – отпарировала она. – И я принимаю это во внимание, капитан Браун.
– В таком случае, разрешите мне прочесть вам места из номера этого месяца, – защищался он. – Я получил его сегодня утром и не думаю, чтобы наше общество уже прочло его.
– Если хотите, – сказала она, усаживаясь со смиренным вздохом.
Он читал место о пирушке, которую Сэм Веллер дал в Бате. Некоторые из нас искренне смеялись. Я не отважилась, потому что остановилась в доме мисс Дженкинс. Она сидела с терпеливо-важным видом. Когда все было закончено, она повернулась ко мне и сказала с величественной снисходительностью:
– Сходите за «Расселом», милая, в библиотеку.
Когда я принесла книгу, она повернулась к капитану Брауну:
– Теперь разрешите мне прочесть вам одно место, и затем общество сможет выбирать между вашим любимым мистером Бозом3 и доктором Джонсоном.
Она прочла одну из бесед между Расселом и Имлаком повышенным величавым голосом и, когда закончила, сказала:
– Мне кажется, я сейчас оправдала моё предпочтение доктору Джонсону как писателю.
У капитана дрогнули губы, он стукнул по столу, но ничего не сказал. Она же подумала, что может нанести последние удары.
– Я считаю вульгарным и недостойным, чтобы публиковать его в листках.
– А как же опубликовали «Рассеянного», мэм? – спросил капитан Браун тихим голосом, который мисс Дженкинс, я думаю, не захотела услышать.
– Стиль доктора Джонсона является примером для молодых начинающих. Мой отец рекомендовал его мне, когда я начала писать письма, – на нем я сформировала
Джонсон Сэмюэл (1709—1784) – английский писатель, журналист и лексикограф, игравший виднейшую роль в литературной жизни Англии второй половины XVIII века. Он составил «Словарь английского языка», издавал несколько журналов, в том числе «Рассеянный», значительная часть которого писалась им самим. Его философская повесть «Расселас, принц Абиссинский» (1759) посвящена теме несоответствия между человеческим стремлением к счастью и реальным осуществлением этих стремлений.
«Записки Пиквикского клуба» – Роман Чарльза Диккенса (1812—1870). «Посмертные записки Пиквикского клуба» выходили отдельными выпусками с апреля 1836 по 1837 год. Первые очерки Диккенса были объединены в сборнике, носившем заглавие «Очерки Боза».
