они поверили, – ехидно скорчив рожу, съязвил я.
– В начале да, поверили. Мы дальше рванули, а они за нами, – услышал я голос самого Зимина. Тот у нас уже не в первый раз работает под немца, уж больно у него акцент натуральный.
– И чего, еще и с ними сцепились? – покачал головой я, думая о плохом.
– Нет, еще не стреляли, вон посмотри, они так за нами и пылят.
– Да ладно, – вскинулся я и повернул голову назад. Пришлось приподняться над бортом, ни хрена себе. Немцы на трех мотоциклах ехали сзади и махали руками.
– А чего они не стреляют? – удивился я.
– А хрен их знает, может бояться, у нас ведь зенитка. Да и на втором БТРе пулемет. Тут еще гранат до хрена всяких, патронов вообще, хоть ешь их, хоть соли.
– Мурат, а чего вокруг-то? Может, вальнуть их, да и все дела?
– На фига? У нас такой эскорт добрый, осталось проехать совсем чуток. Ближе к нейтралке завалим, нам бы только до леса дотянуть. Километра два еще, а там почти дома.
Сзади раздавалось тарахтение мотоциклетных моторов. Я еще раз бросил короткий взгляд назад, хотелось убедиться, что кроме этих байкеров, там больше никого нет.
Примерно через пять минут раздался голос казаха.
– Остановились, видать уже близко наши, боятся лезть на рожон, – тотчас по БТРу скользнули, рикошетя, пули.
– Вот суки! – ругнулся Мурат. – Не дали тихо уехать.
– Мурат, а ведь стреляют-то спереди, – прислушиваясь, уточнил я и инстинктивно наклонил голову. Казах высунул голову над кабиной БТРа и тут же нырнул обратно.
– Да, вот и вернись с задания, свои же завалят, – выругался он.
– Чего, правда, наши? – не веря, что почти доехали, спросил я.
– А то кто же? Немцы бы попали, – смеясь, подал голос Зимин.
– Сань, немцы близко, давай сворачивай куда-нибудь, надо еще отъехать.
– Сейчас, Вано тоже сообразил. Уже нашел дорожку, в лес заедем и встанем.
А стрельба становилась все серьезнее. В бортах появлялись новые дырки. Все лежали на полу, боясь поднять голову, один Зимин занят был управлением этого гроба. И как ему не страшно?
– Приехали! – вскоре выкрикнул он и дал по тормозам, от чего мы все кубарем полетели головой вперед.
– Зимин, ты охренел, что ли? – кряхтя и потирая ушибленную руку, полез в кабину казах. Но вдруг замолчал. Я тоже привстал на руках и поглядел вперед, между головами моих ухарей. Прямо перед нами стоял наш, советский, танк. Т-28, я даже разглядеть успел, до того, как люк сзади распахнулся и меня за ноги грубо вытащили наружу. Хлопнувшись лицом на дорогу, ноги-то мои кто-то держал, выругался и, стиснув зубы, попытался поднять голову. Получилось, вот только не видел я ни хрена, пыль застила глаза, я бешено стал их тереть. Удар по спине, чем-то тяжелым. Крики моих друзей, больше я ничего не слышал и не видел.
Ох и тяжкое это дело, просыпаться после потери сознания. В какой уж раз, а все
