сутки.
– Во как! А то я помню только, как нас кто-то отмутузил знатно, а больше ничего.
– Бойцы на передовой погорячились, им уже влетело от командира. Вы на немецкой технике приехали, ну они вас и не стали спрашивать.
– Ясно, как всегда, от своих получаем больше, чем от врага. Они бы с фрицами так воевали. – Мне, если честно, уже надоело постоянно получать от своих. Оклемаюсь – морды набью всем, кто участвовал.
– Ну, молодой человек, не преувеличивайте. Бывает и хуже, уж поверьте старому человеку.
Верилось легко. Истомин рассказывал, что бывало разведчиков, вышедших к своим, вообще расстреливали. Всяко бывает, народ нервный, вокруг вон чего творится.
– Что беспокоит больше всего, молодой человек? – продолжал свой мягкий допрос военврач.
– Бок болит, хотя нет, голова сильнее. Кажется, лопнет сейчас. – Правда, каждое слово и даже просто движение губами причиняло дикую боль, отзывавшуюся в голове ударами кувалды.
– Если голова болит, молодой человек, значит, она есть, – скаламбурил доктор. – Извините, шучу. Нам без юмора тяжко, такого наглядишься, с ума можно сойти.
– Да ладно, доктор, ничего, – вот Петросян, еще бы анекдот рассказал, про усатого. И я бы посмеялся.
– Сейчас Светочка обработает раны, перевяжет. Затем надо сделать укол, поспите, голова должна пройти. Это скорее от сильной усталости, ну и давление подскочило от ран. Вы ведь еще пешком протопали, наверное, прилично?
– Было дело, да еще кругами и по болотам, – поплакался я.
– Лежите, отдыхайте, нужно хорошо выспаться.
– Товарищ военврач… – я замялся.
– Военврач третьего ранга Колесов, – представился доктор.
– Товарищ военврач третьего ранга, разрешите вопрос? – я намеренно обратился, как положено.
– Обращайтесь, товарищ лейтенант. – Дядька удивленно смотрел на меня.
– Из моих ребят есть кто-нибудь на ногах?
– Я сейчас посмотрю, позвать?
– Да, если можно.
– Только недолго, вам всем нужно отдыхать!
– Слушаюсь, – улыбнулся я.
Военврач вышел, полог палатки опустился. Но тут же вновь слегка приподнялся, и в образовавшуюся щель проскочила маленькая фигурка.
– Товарищ лейтенант, попробуйте повернуться немного на левый бок, – услышал я знакомый, певучий голосок.
– Для вас, я и мертвый перевернусь, – вывез я и замер.
Надо мной склонилось лицо, личико. В тусклом свете коптилки удалось разглядеть глаза. Ах, что это были за глаза… Ясно сверкнули, как звезды. Четкие узкие брови казались черными стрелами и придавали глазам выразительности. Ямочки на щечках, губки… Во я попал! Ведь сколько здесь уже нахожусь, про женщин даже не думал. И не до того было, да и жена не забывалась. Я ее с дочкой действительно сильно любил. А тут, как кувалдой, которая в голове стучит, по макушке треснули. У меня и с женой так было. Увидел
