совсем близко, шагах в пяти от него. Но там ничего не было! Серая почва, несколько серых же камней – самый крупный с кулак величиной – и все. Ни травинки, ни былинки, ни жучка, ни червячка.
Щелк-щелк!..
Ну вот опять. Ёшки-блошки… Да нет, блошек тоже не видать. Плюх задал десятикратное увеличение, но и впрямь не увидел в подозрительном месте даже пресловутых блошек.
Щелк-щелк-щелк!
Щелчки стали звучать чаще, громче и даже будто призывнее. В самом деле, Плюха словно потянуло туда, откуда доносились странные звуки. Любопытство пересилило, или…
– Стой на месте! – крикнул уже прямо из-за спины сталкер.
Но было уже поздно. Косморазведчик шагнул туда, где находился невидимый источник щелчков. Его тут же окутало раскаленным красно-оранжевым маревом. Будь Плюх без шлема, голова его быстро превратилась бы в обугленный череп, а то и вовсе рассыпалась бы, не выдержав столь высокой температуры. Датчики скафандра показывали две тысячи градусов Цельсия. Температура в доменной печи! Разведчик знал, что скафандр способен выдержать втрое бо́льшую температуру, чем на поверхности Солнца, но время пребывания в столь экстремальных условиях не превышало пяти минут. Сейчас, в таком случае, можно было рассчитывать минут на пятнадцать. Или нет?.. Линейна ли зависимость прочности скафандра от температуры? Этого Плюх не помнил. Или даже не знал изначально – сейчас мысли бурлили в голове, будто мозги и впрямь начали закипать. Что следует предпринять, он также не имел ни малейшего представления. Попробовал шагнуть – нога наткнулась на твердую преграду. Повел вокруг рукой и убедился, что находится словно внутри узкого, диаметром около метра, цилиндра. Или, что еще точнее, огненного столба. Плюх вспомнил, что до сих пор сжимает в руке бластер. Бластер!.. Он-то вряд ли выдержит подобную температуру даже пару минут. Затем он взорвется. А взрыв бластера, да еще в замкнутом пространстве… Косморазведчик не знал наверняка, но был уверен, что шестью тысячами градусов тут уже не обойдется. А тогда… Совершенно ясно было, что тогда. Как там в любимой старой детской книжке?.. «Прощай, любимая береза! Прощай, дорогая сосна!»[4]
Плюху невольно захотелось отбросить бластер подальше. Только куда его тут отбросишь? Все равно упадет под ноги. А где после его взрыва образуется отверстие – в штанине, на груди, на рукаве – какая разница? Все равно от него самого останется лишь уголек в несгораемой оболочке.
Вместо жалости к себе любимому накатила вдруг такая злость!.. Косморазведчик! Выпускник академии! «Малообразованный бродяга» сколько раз говорил тебе: это Зона, это Зона, это Зона!.. Так нет же, не хватило ни ума, ни хотя бы капли благоразумия, чтобы выслушать знающего, опытного человека!.. Мне все нипочем, я образованный, я у-у-ууумный! Вот и жарься теперь, умный, словно курица на гриле. Так тебе, упрямой бестолочи, и надо! Жаль, что уроком тебе полученный опыт уже не станет.
Неистовое пламя продолжало гудеть в цилиндре. Красивое, ослепительно-яркое, оранжевое, как новогодний мандарин. Плюх даже почувствовал его вкус и вспомнил елку, большую, шикарную,
Николай Носов «Незнайка на Луне».
