и конкретнее. Про вас лично… Вас часто видят c доктором Зиммельманом, мадам!
– Ну и что? – спросила ледяным голосом супруга мэра и подняла на собеседника глаза.
– Ой, только не говорите, что y вас c ним чисто деловые отношения, не надо! Уж я-то точно знаю…
– Вы думаете, что мы – любовники? – повысила голос госпожа Пьеро, буквально сверля глазами миллиардера.
– Не-е-ет, – помотал головой старик. – Вас связывает нечто большее, чем любовь…
Госпожа Пьеро вздрогнула и истерично завизжала:
– Что? Отвечайте сейчас же! Что? Я вас спрашиваю!
K счастью, курительная комната находилась достаточно далеко от столовой и никто из гостей не мог их услышать.
– Наркотики… – шёпотом произнес Коненс.
Мгновенно побелевшая госпожа Пьеро c трудом сдерживала себя, чтобы не наброситься и не придушить этого старикашку.
– Чушь! – выпалила она. – Полная чушь!
– Посмотрим, что скажут избиратели на следующих выборах, когда узнают правду! И никакой Зиммельман не покроет вас. Будет тогда ваш муж в тюрьме рассказывать про историю Кордивьехи. A по вам, мадам, клиника Зиммельмана плачет. Правда, я слышал, что там не только больные, но и здоровые люди содержатся.
– Я не желаю вас слушать! – закричала женщина, пытаясь выйти из курительной комнаты.
Но костлявые пальцы старика цепко ухватили её за запястье.
– Вы вторглись в чужие владения, мадам. Победа ведь бывает и горькой. Помяните моё слово: на следующих выборах я отыграюсь! И вы пожалеете, ой, как пожалеете, что перешли мне дорогу.
Госпожа Пьеро со всей силы влепила пощёчину миллиардеру. От неожиданности Коненс отпрянул назад, непроизвольно разжав пальцы. Супруга мэра пулей вылетела из курительной комнаты.
Гости, покончив c сытным ужином, переместились на террасу. Стоял прекрасный летний вечер. Именно такой чудесный, какие бывают на испанской Ривьере. Смеркалось. Плеск волн, бьющихся o скалы, доносился снизу и успокаивал нервы.
Гости расслабились и вели себя более непринуждённо. Шампанское лилось рекой. Мужчины уже давно переключились на более крепкие напитки, теряя контроль над собой. Мэр города довольно громким голосом вещал для мужской компании, собравшейся около барной стойки:
– Нет некрасивых женщин, но есть красивые!
Госпожа Пьеро нервно передёрнула плечами, пытаясь улыбнуться весело болтавшим Кранс и Родригес.
– Мужчина нового тысячелетия: одной бутылки – мало, одной женщины – много! – прокомментировала супруга шерифа.
Госпожа Пьеро снова передёрнулась.
– Вам не холодно, милочка? Вы вся дрожите… -фальшиво забеспокоилась госпожа Родригес.
– Всё в порядке, – гордо ответила супруга мэра.
Больше всего на свете ей сейчас хотелось убить своего мужа.
«Позорит меня при всех! Прямо на людях…» –
