для глаз скрывал лицо. За его спиной стояли еще двое: один – маленький, тщедушный, одетый, как и главарь, во все черное, – нервно следил за улицей, второй, среднего роста, спокойно наблюдал за происходящим, положив руку на дверцу грузовичка.
– Твое имя! – повторил главный и придвинул оружие к лицу бродяги.
Тот улыбнулся и сказал, помедлив мгновение:
– Поэт. Так меня тут называют. В самом начале я разговаривал сам с собой и плакал. Когда человек плачет, бормочет, смотрит на мир выцветшими голубыми глазами и ведет себя тихо, улица считает его поэтом. Люди лишены воображения.
– Назови свое имя! – приказал бандит.
– Жан Ларив. Хотите увидеть мои документы?
Он кивнул на лежавший рядом с ним мешочек. Мужчина с пистолетом схватил его, достал удостоверение личности, проверил и повернулся к сообщнику. Тот пожал плечами и знаком подозвал третьего, который взглянул на документ и посветил фонарем в истощенное, заросшее бородой лицо Жана.
– Довольно, прекратим бесполезную игру. Вам нужен именно я, – спокойно произнес Жан.
Короткое мгновение человек с фонарем изучал его лицо, потом кивнул, вернулся к машине и открыл заднюю дверцу.
– Долго же вы меня искали, – съязвил бродяга, пытаясь справиться со страхом. – Разочарованы? Не ожидали увидеть жалкого пьяницу?
– Поднимайся! – велел главарь.
Жан не пошевелился. Он хотел умереть здесь, среди грязных коробок.
– Заткни пасть и вставай!
– Я никуда не пойду, убивайте прямо тут.
Ему показалось, что человек в маске колеблется, не зная, как поступить.
– Не беспокойся, сюда никто не заходит, – со смешком успокоил Жан. – Во всяком случае, в это время суток. Можешь меня шлепнуть, ни одна собака не услышит.
– Если не подчинишься, мы примемся за твою семью! – взорвался его собеседник.
Жан вздрогнул. Его семья?
– У меня никого нет, я одинок как перст, – неуверенно пробормотал он.
– То, что ты бросил родных, еще не означает, что они исчезли. Мы легко их отыщем.
У Жана закружилась голова, и дело было не в похмелье.
– Не трогайте их! – закричал он. – Они совершенно ни при чем.
– Не тронем… если пойдешь с нами.
Жан встал.
Третий член группы уже сидел за рулем. Вооруженный главарь надел Жану наручники, заткнул рот кляпом, натянул на голову капюшон и швырнул в грузовик.
– Ну вот и все, подонок! – буркнул он.
Даниэль
Глаза скользят по страницам газеты. Читать не хочется. Не хочется пить кофе. Не хочется смотреть на измученное усталостью лицо Бетти. После похорон мы ни разу не посмотрели друг другу в глаза.
Небрежно сколотые волосы и мятый халат говорят о том, в какое беспомощное состояние она впала. Она не следит ни за одеждой, ни за лицом. Погружается в пучину
