сказал он.
– Варенька и ее жених – пять, – подхватила Анна Владимировна.
– Иван Андреевич с женой – семь… Беренделли – восемь…
– Графиня Толстая – девять.
– Она сказала, что будет со спутником, – напомнил статский советник.
– С тем композитором, Преображенским? – с любопытством спросила Анна Владимировна.
– Кажется, да.
– Значит, композитор – десятый.
– Владимир Сергеевич и его брат-адвокат – двенадцать. Кого мы забыли?
– Кажется, никого… Нет, погоди. Доктора мы не считали?
– Нет.
– Значит, всего за столом будет тринадцать человек, – подытожила Анна Владимировна. В следующее мгновение ее лицо исказилось ужасом. – Тринадцать? Боже мой! Ну конечно, если Антуанетты не будет… – Она была готова расплакаться. – До чего же необязательные люди эти итальянцы!
– И что из того, что тринадцать? – спросил Павел Петрович. Однако по его лицу было заметно, что он и сам сконфужен.
– Павлуша, разве ты не понимаешь? – вскинулась Анна Владимировна. – Тринадцать! Очень, очень плохо! Просто никуда не годится! Нам надо что-то предпринять, я не желаю, чтобы на моем вечере было тринадцать человек. Такая дурная примета!
Павел Петрович несколько мгновений раздумывал.
– Не торопись, ангел мой, – сказал он наконец. – Кажется, я знаю, как ее обойти.
Глава 2
Неожиданное приглашение
Молодая блондинка с карими глазами, одетая в платье модного цвета mauve[4], поднялась в свой номер петербургской гостиницы и стала снимать шляпку, когда из-за стены внезапно донесся выстрел.
Следует признать, что молодая особа повела себя на редкость странно. Она не стала визжать, звать на помощь и падать в обморок, как, без сомнений, сделала бы на ее месте любая уважающая себя представительница слабого пола. Более того, блондинка вообще ничуть не удивилась происходящему. Она лишь разгладила ленты шляпки, вздохнула, направилась к двери и через минуту уже входила в соседний номер, где на кровати лежал молодой человек, на детском лице коего застыло выражение непосредственности. Держа в руке увесистый американский револьвер, он целил в стену напротив, где была прикреплена десятка «пик». Внимательный наблюдатель, если бы таковой оказался поблизости, не преминул бы заметить, что четыре значка пик были пробиты пулями.
– Билли, – с легким неодобрением в голосе сказала дама, – кажется, я просила тебя больше не стрелять в гостинице. Это же ни на что не похоже!
Лежащий на кровати шмыгнул носом, покосился на говорящую и со вздохом поднялся. Волосы у него были растрепаны, и он пригладил их свободной рукой.
– Мне хотелось немножко попрактиковаться, – пояснил он смущенно, глядя на собеседницу (кстати, заметим: разговор шел по-английски). – По-моему, я теряю былую сноровку.
Дама
Сиреневый (
