дома нечего, и по ночам спать мне не дает, все стонет, стонет…
В больнице, куда срочно положила Валюшка маму, сказали: «Четвертая стадия, оперировать нет смысла. Поздно, запустили вы рак, девушка». Обезболивающее, которое колола Валюшка несколько раз в день, по крайней мере, уменьшало мамины страдания. Отца она выгнала в тот же день, когда вернулась. Видеть его не могла вместе с его слезами, соплями и водкой, слышать его не могла и уж тем более простить. Через три недели все было кончено. Она положила в большой ящик свою маленькую маму, чужие люди зарыли ее в землю. И осталась Валюшка одна. Совсем одна на свете.
После похорон отец снова воцарился в их квартире, которая через неделю стала походить на бомжатский приют. Уезжая в Москву, она понимала, что и дома у нее теперь тоже нет. Возвращаться некуда. Возможно, поэтому она так ценила все, чем потом одарила ее жизнь: Ромашкой, дочками, домом, интересной работой, друзьями. Какой счастливой она была много лет! Без трудностей не обошлось: бедность, всего мало, Катюшка вечно болела, Ромка все себя искал, его матери никак угодить было невозможно, но это были… всего лишь рядовые трудности, не страшно. Страшно почему-то теперь. Теперь, когда все хорошо. У Ромки отличная работа, бегает счастливый и фонтанирующий. Катюшка окрепла, Лизонька – какая молодец, дай Бог, чтобы с поступлением у нее все прошло благополучно… Почему ж так страшно-то? Вконец измотанная, Валюшка засыпала только под утро.
– Давай встретимся в кафе, кофейку попьем, поболтаем.
– Ну давай, – согласилась я. Мы почти никогда не сидели с Ромкой в кафе, всегда собирались у них дома, Валюшкины ужины с лихвой заменяли нам любые ресторанные изыски. Сейчас, правда, все любят выпить кофейку в каком-нибудь заведении, да и ехать в Бутово сегодня явно не хотелось.
Ромка был хорош: небрежно расстегнутая рубашка, модный светлый пиджак, который я никогда у него не видела, ямочки на щеках убийственно обаятельны, а из глаз широкими потоками лилась любовь ко всему живому. Он едва задал свой вопрос: «Как дела?», ответ на который, как всегда, нимало его не волновал, и я уже догадалась, о чем пойдет разговор.
– Я в порядке. Как у тебя?
– У меня все отлично! Но сотрудники – идиоты, конечно. И с шефом, как ты понимаешь, приходится постоянно биться – отстаивать концепцию журнала.
Они ж все о продажах пекутся, а моя задача – чтобы все это не превратилось в несусветную лажу. Ну да я не об этом…
– Не томи. Что-то случилось?
– Да нет. Как ты находишь Лизу? Как думаешь, мать ее не задавит? Уж так она за нее взялась… – Он чему-то мечтательно улыбнулся, как только заиграла весьма романтичная джазовая композиция.
– Ром, при чем тут Лиза? Ты же не об этом хотел со мной поговорить.
– Да, не об этом. А откуда ты знаешь?
– Да не знаю я ничего! Говори же!
– Понимаешь, похоже, я влюбился. Она…
Дальше я перестала слушать, как оглохла. «Черт, я так
