дорогой, сейчас…
Где там найти артерию в ране, в этой каше из сгустков, костей, мышц. Нет, только на протяжении: на шее, наружную сонную артерию. Скорее! Сняли повязку, и потекло сильнее. Надо положить, иначе я не справлюсь.
Положили на левый бок, голову еще повернули влево, так, чтобы кровь стекала, не заливалась в дыхательные пути.
– Йод! Перчатки! Новокаин! Белье! Будет больно, ты, парень, потерпи. Сейчас все сделаем.
Верхнее веко страшного глаза благодарно замигало. Обложился стерильной простыней, чтобы соблюсти минимальную чистоту. Темно, лампа светит тускло, дым. «За что мне такое наказание? Лучше бы воевать».
– Светите лучше! Добудьте еще лампу! Скорее, черти, течет…
Боюсь, что в любой момент может хлынуть, и тут же наступит конец.
Нащупал пульс на шее – на участке шеи, оставшемся от раны. Новокаин, разрез. Зажимы. Нужно, чтобы сухо, анатомично: не спешить: только не спешить. Как темно! Вот фасция, кивательная мышца: отодвинуть кнаружи: или вовнутрь? Так, кажется, на рисунке было? Да, вот сосудистый пучок. Ура! Тут рядом бьется артерия. Рассечь оболочки. Вот они лежат – артерия, вена, еще нерв позади должен быть.
Я уже почти успокоился, руки не дрожат больше. Подвел лигатуру под наружную сонную артерию. Теперь можно переждать, посмотрим, что будет. Наложил мягкий зажим.
– Тамара, убирай осторожно сгустки из раны.
Это тоже не просто, но убрали, промыли кипяченой водой. Обнажилась страшная зияющая рана. Дефект нижней челюсти, остатки зубов, пораненный язык, щеки нет совсем, верхняя челюсть разбита. Все это покрыто грязным налетом – инфекция. Но кровотечения нет. Перевязал артерию.
– Операция окончена. Не бойся, солдат, кровь больше не потечет.
Взгляд страшного глаза потеплел. Да, о глазе этом нужно подумать – наложить наводящий шов на угол раны, чтобы он закрывался, иначе высохнет роговица, потемнеет. Теперь напоить и накормить его.
Ввели через рану резиновый зонд в пищевод и через воронку налили гречневого супа с маслом, потом – почти литр чаю сладкого. Накормили парня – по завязку!
На завтра отложили шинирование – очень уж темно с лампами.
В одиннадцать часов вечера пришла вторая бригада, и мы продолжали работать вместе до двух ночи. Очень устали, но пришлось тащиться «домой», потому что в госпитале негде было приткнуться, во всех отапливаемых местах лежали раненые.
Так кончился наш первый день работы в Калуге. Мужик с ампутированной ногой был жив пока. Но очень слабая надежда…
27 января мы сменили ночную бригаду в семь утра. Завтрака, конечно, еще не было. Но Чеплюк энергично действовал и обещал накормить раненых к девяти. За ночь привезли еще сорок человек лежачих. Тихомиров сумел отопить еще два класса второго этажа, и их туда сгрузили.
В десять утра в перевязочную явился Хаминов. Мне даже смотреть на него противно, не то чтобы говорить. Вид виноватый, обещал все сделать.
Снова
