style="font-size:15px;"> – Ты играешь в компьютерные игры, Надя?
– Только в них и играю.
– И что?
– Что – что?
– Доходила до конца игру?
– Нет.
– А хотела бы дойти?
– Нет.
– Разве не интересно, что ждёт тебя в самом конце?
– Не интересно ли мне знать, какую ерунду подготовил разработчик игры в последнем раунде?
– Пусть даже и так… – Татьяна Александровна смутилась.
Она сама загнала себя в угол. К чему спустя столько времени эти странные вопросы? Ей стало неудобно. Мне стало её жалко. И я ответила:
– Наверное, интересно.
– Ну вот! – обрадовалась, что её вывели из угла. Но ненадолго.
– Всё равно нет смысла идти до конца.
– Почему? – в её вопросе столько разочарования, как будто речь идёт не об игре, а о вакцине, способной спасти человечество от себялюбия.
О, нет! Мои брови машинально поднимаются на лоб следом за её бровями. И почему наша мимика так устроена?
– Я никогда не дойду до финиша, потому что разработчик программы многое не предусмотрел. В середине кона меня постоянно убивают эскулапы в белых халатах или маленькие желтые человечки с папками подмышкой съедают все мои жизненные бонусы.
– А-а-а… – и вот мой новообразовавшийся психолог снова в углу. Но, заимев желание помочь мне, хотя пока и не пойму – в чём, она делает дальнейшую попытку: – Может, стоит поиграть в другие игры?
– В каждой игре найдутся свои эскулапы и прожорливые человечки.
Неловкая, очень неловкая пауза. Её сухие, словно лишённые подкожных мышц пальцы отодвигают в сторону бланки с тестами.
– Надя, я тебе всё это говорю к тому, что у любых поступков непременно объявится результат. Нельзя сделать что-то без последствий. Другое дело, если нам интересно, что мы увидим в конце, значит мы вдохновлены, горим идеей, жаждем действий. И тогда то, что мы собираемся сделать, принесёт хороший плод.
Это не просто молчание. Это – восторженное silentium, призванное пробудить во мне мой оглушённый уснувший в бездействии мир таинственно-волшебных дум. Но изреченная мысль есть ложь. Она меня не понимает хотя бы потому, что не испытала подобного, и потому как может побуждать меня к хорошим плодам, если мой прошлогодний урожай изъеден червями? Что мне было посадить ныне? Чего ждать? Но атмосфера складывалась по принципу доверительного общения, и я призналась:
– Боюсь, что нет ничего, что было бы мне хотя бы каплю интересно. Я не могу гореть идеей, как вы сказали, потому что идей – нет.
– Ну и пусть нет! – держится ещё на плаву Татьяна Александровна, – разве есть какой-то смысл в компьютерной игре? Только сама победа и те титры, которые задумал программист. Ну и что с того! Так пусть это будет победа над компьютерным гением, который изобрел эскулапов и желтых
