заморгал глазами.
– Это вы мне намекаете, что я должен удалиться? Какой прикажете дать ответ?
– Никакого ответа не будет!
Александра Михайловна круто повернулась и ушла к Елизавете Алексеевне.
V
Глаза Александры Михайловны блестели, она задыхалась от волнения и сознания отчаянной смелости своего поступка. Елизавета Алексеевна сидела бледная.
– Как вам это понравится! – воскликнула Александра Михайловна. – Дома гроша нет, сам не работает, а пришли ему два рубля с этим оборванцем! Это тот самый оборванец, которому он пальто свое отдал, – я сразу поняла. Мало пальта показалось, еще деньгами хочет его наградить, – богач какой! Пускай свой ребенок с голоду помирает, – оборванцы-пьянчужки ему милее!
Хозяйка, Зина и Дунька вошли в комнату. Дарья Семеновна жалостливо сказала:
– Ну, Михайловна, убьет он теперь тебя до смерти!
– Пускай убивает, мне что!
– Побегу за этим усатым, посмотрю! – Дунька быстро накинула платок и исчезла.
Александра Михайловна гордо и радостно повторила:
– Пускай убивает! Весело мне, что ли, жить? Одни только тычки да колотушки и видишь, словно ребенок малый!.. Жив был отец, – отец тиранил, замуж вышла, – муж.
Елизавета Алексеевна молчала, в волнении кусая губы. Зина, быстро дыша, оглядывала присутствующих и начинала плакать. Хозяйка вздыхала.
– Пойти прибрать в твоей комнате все тяжелое. Пьяный человек, неровен час… Пойдем, Михайловна!
Они отобрали два горшка с геранью, литографский камень, ножи и все отнесли в кухню. Испуг окружающих передался Александре Михайловне. Она все больше падала духом.
Вошла Елизавета Алексеевна и решительно сказала:
– Слушайте, Александра Михайловна, уходите с Зиной со двора! Я ему скажу, что вас нет дома.
– Нет, что уж! – апатично ответила Александра Михайловна. – Он тогда со злобы все у нас перебьет, порвет, ни одной тряпки не оставит. Все равно уж!.. А вот я вас хотела просить, Лизавета Алексеевна, – возьмите Зину к себе; а то он, чтоб мне назло сделать, начнет ее сечь, изувечит ребенка.
В квартиру, как вихрь, влетела Дунька.
– Идет Андрей Иванович! – крикнула она, задыхаясь. – Пьяный-пьяный! Шатается и под нос себе лопочет! Уж с пришпехта повернул… Ой, боюсь!
Все засуетились. Зина заплакала.
– Иди, Зина, к Лизавете Алексеевне, – поспешно сказала Александра Михайловна.
– Идите вы тоже ко мне! – резко проговорила Елизавета Алексеевна. – Он ко мне постесняется войти.
Александра Михайловна испуганно твердила:
– Нет, нет! Ради бога, голубушка, идите с Зиной и не показывайтесь! Увидит вас, еще больше обозлится. Он мне и так утром говорил, что это вы меня подучаете его не слушаться.
Елизавета Алексеевна увела Зину к себе. Перепуганная Дунька пошла вместе с ними.
– Ты-то чего, дура, боишься? – презрительно сказала Елизавета Алексеевна. – Тебя он не смеет трогать.
– Голубушка,
