ей это.
Темнело. Александра Михайловна вышла в кухню, к квартирной хозяйке. Старуха хозяйка, Дарья Семеновна, жила в кухне вместе с дочерью Дунькой, глуповатой и румяной девушкой, которая работала на цементном заводе. Они пили кофе, Александра Михайловна подсела к ним, но от предложенного кофе решительно отказалась.
Стали беседовать о вчерашней драке, разыгравшейся на лестнице между живописцем вывесок и пьяным приказчиком. Хозяйка сообщила несколько новых подробностей; она узнала их утром от жены живописца. Но вскоре разговор истощился; вчера они уже часа три говорили об этой драке.
Дарья Семеновна послала Дуньку в лавочку за керосином. Александра Михайловна спохватилась, что Зина до сих пор бегает на дворе. Она попросила Дуньку на обратном пути разыскать Зину и привести домой, а сама пошла к себе.
Походила по комнате, стала напевать шансонетку, которую слышала летом на открытой сцене в Крестовском:
Радость наша –
Доктор Яша
Воротился из вояжа!..
На дворе зажгли фонарь. Тусклый свет лег на потолок около шкапа. На проспекте звенела конка. Александра Михайловна села в кресло и задремала.
Воротилась Дунька и привела с собою Зину. Александра Михайловна, зевая, зажгла лампу. Зина иззябла, руки у нее были красные, ноги мокрые. Александра Михайловна начала ее бранить, что она так долго не возвращалась домой. Зина слушала и весело топала ногами; матери она нисколько не боялась и была при ней совсем другою, чем при отце.
– Ай! Затопи печку, мама! – крикнула Зина в самый разгар поучений.
– Что ты орешь? – строго заметила Александра Михайловна. – Главное – «ай»! Как будто в самом деле есть чего!.. Не бегала бы по двору до ночи, так и не было бы холодно. На дворе грязь, слякоть, а она бегает.
Смеясь, Зина крикнула еще громче:
– Караул! Холодно!
Александра Михайловна дала ей два шлепка. Зина захныкала.
– Когда тебе говорят, ты должна слушать, а не смеяться!
– Да! Когда мне холодно! – плаксиво возразила Зина.
– Печка топлена, от жары, слава богу, деваться некуда. Поменьше бы бегала по двору, так ничего бы и не было. Вот погоди, воротится отец, я ему расскажу; ты, должно быть, забыла, как он тебя третьего дня отпорол.
В дверях показалась Елизавета Алексеевна, воротившаяся из школы.
– Александра Михайловна, хотите заниматься?
– Да, да, сейчас!
Она суетливо собрала тетрадки, книги и пошла к Елизавете Алексеевне в ее комнату.
Комната Елизаветы Алексеевны была очень маленькая, с окном, выходившим на кирпичную стену. На полочке грудою лежали книги, и среди них желтели обложки сочинений Достоевского и Григоровича – приложений к «Ниве».
Александра Михайловна сказала:
– Задачи у меня не вышли, Лизавета Алексеевна; думала-думала,
