как вихрем ворвется в строй англичан и начнет разить их копьем и топтать лошадью. Но англичане научились своему делу, воюя с шотландцами, и поняли, что пешие защищают позиции более эффективно, чем всадники.
– Даже рыцари будут сражаться пешими, – предположил сэр Саймон, – и на каждого латника придется по два-три лучника. За этими ублюдками нужен глаз да глаз.
Арлекин кивнул.
– И как же нам разбить лучников?
– Пусть выпустят все свои стрелы, – сказал сэр Саймон. – Стрелы когда-нибудь должны кончиться. Пусть все горячие головы в войске атакуют, а вы подождите, когда стрелы у них иссякнут, и тогда возьмете реванш.
– Я хочу не просто реванша, – тихо проговорил Арлекин.
– А чего же?
Арлекин улыбнулся ему, но эта улыбка была страшной и зловещей.
– Власти, – спокойно сказал он. – С властью, сэр Саймон, приходят привилегии, а с привилегиями – богатство. Кто такие короли? Всего лишь высоко вознесшиеся люди. И мы тоже вознесемся и воспользуемся поверженными королями как ступеньками на лестнице славы.
Такие слова произвели впечатление на сэра Саймона, хотя до конца он их не понял. Арлекин казался ему человеком с сильным воображением, но это не имело значения, лишь бы он был неколебимо привержен идее разгрома врагов сэра Саймона. Сам сэр Саймон мечтал о сражении: он видел перед собой испуганное лицо английского принца, слышал его крик и наслаждался мыслью, как возьмет этого щенка в плен и Жанетту тоже. Пусть Арлекин остается таинственным и странным, сколько ему заблагорассудится, если он приведет сэра Саймона к исполнению этих простых желаний.
Итак, французское войско шло вперед, постоянно пополняясь за счет людей, стекавшихся из отдаленных закоулков королевства и вассальных государств за пределами Франции. Оно двигалось, чтобы поймать англичан в капкан на излучине Сены, и самоуверенность его укрепило известие о паломничестве короля в аббатство Сен-Дени, откуда была доставлена орифламма, самый священный символ – алое знамя, хранившееся бенедиктинцами в монастыре, где были похоронены французские короли. Все знали, что, когда развернута орифламма, никто не отступит ни на шаг. Говорили, что ее принес туда сам Карл Великий и ее красный, как кровь, шелк означает для врагов Франции кровавую бойню. Англичанам придется сражаться, орифламма будет развернута, и боевые действия начнутся.
Мессир Гийом дал Томасу льняную рубаху, хорошую кольчугу, шлем на кожаной подкладке и меч.
– Старый, но хороший, – сказал он про меч, – им лучше рубить, а не колоть.
Он дал Томасу коня, седло, уздечку и денег. Томас пытался отказаться от этого последнего дара, но мессир Гийом отмел все возражения:
– Ты отнял у меня, что хотел, и теперь я могу отдать тебе остальное.
Томас не понял и даже обиделся на обвинение.
– Что это я отнял?
– Ты
