связь имен.
Кажется, наконец-то засобирался. Так рассыпался в благодарностях за бутерброды, что мама ему еще и с собой всучила. Для той, красноволосой, не иначе.
Ника из вежливости подала куртку. Мысленно радуясь, что собрание тайного общества умалишенных на сегодня закрыто.
– Связь имен тут ни при чем, – заговорила вдруг Ангелина Власовна, когда Антон уже стоял на пороге. – У твоего Игни есть только одна возможность освободиться – твоя, мальчик, смерть. Да и то не факт, что сам выживет. Хотя если дух его достаточно окреп…
– Еще как, – коротко подтвердил парень.
– Убить тебя он не сможет – силенок не хватит, – продолжала гадалка. – Из вас двоих пока что ты главный. Будь осторожен, береги себя… Да, и вот еще что. Антон…
– М-м?
Она взяла его под руку и потянула к вешалке, в сторонку от Ники. Отвернулась, зашептала. Быстро же у них общие секреты образовались!
Впрочем, Ника все равно услышала.
– Скажи, как ты вообще с этим живешь?
Улыбка у него тоже оказалась спокойной. Как глаза и голос.
– Нормально. Привык. Спасибо вам. Впервые в жизни рассказывал все, не опасаясь, что назовут чокнутым.
– И тебе спасибо, двоедушник, – чуть слышно проговорила Ангелина Власовна, когда дверь за Антоном уже закрылась. – Я тоже рада, что тебя встретила.
Антон
В то время как некоторые сомневаются в существовании души как таковой, я отхватил мелким оптом еще и вторую.
Вернее, он – меня.
Еще вернее, мы оба не выбирали.
Несмотря на то, что «душа» звучит эфемерно, эта – вполне себе материальный чел с моей внешностью (ну, допустим, пока что не совсем с моей, но со временем мы, вероятно, станем так же неразличимы, как два камня для человека, не привыкшего приглядываться к камням), который шляется по ночному городу и убивает нечисть двумя здоровенными железяками.
Нечисть – мое определение. Сам он называет их Есми. Ну, Есми так Есми. Это его работа. Его, так сказать, предназначение.
Первое время мы еще пытались дергаться. Когда нам было по пятнадцать, Игни попытался от меня свалить. Думал, будет легко. Типа, ушел и не вернулся – и все дела. Солнышко встало, утро настало – а он, такой, настоящий человек, не подкопаешься…
До сих пор не знаю, как это выглядит со стороны. Когда сплю, я вижу все, что с ним происходит. Сон как сон. Я ни на что не влияю. Сидит себе в первом ряду такой скучающий обыватель, ногу на ногу закинул, позевывает… Каждую ночь – один и тот же сюжет. Реально скучно.
Вот только если в актера на экране выстрелят или, там, ножиком ткнут, кровь потечет у того несчастного в первом ряду. Все по-честному, без дураков.
Потом я просыпаюсь, и он перестает быть. А я начинаю.
В ту ночь, когда он решил сбежать, я тоже его видел. На стройке, за школой.
Он сидел на краю бетонной плиты. Тощий, оборванный. У него почти мое тело и почти мое лицо. Голос,
