четкость. Вырисовывается все до последнего бугорка у него под ногами.
Его плечи тяжело поднимаются и опускаются. Слипшиеся от пота волосы торчат в разные стороны. Глаза закрыты. Минует пара мгновений – и он поворачивается, намереваясь уйти.
Но не уходит.
Тень все еще шевелится, напоминая огромного раздавленного паука с растопыренными лапами.
Серебристая сталь начинает выписывать в воздухе две сияющих восьмерки – поначалу медленно, потом ускоряясь с едва различимым равномерным гулом.
– Если б я не верил, что там лучше… – слышится голос слегка задыхающегося «парня» на фоне этого монотонного звука, – то сам бы давным-давно уже вздернулся.
Ника успела зажмуриться за мгновение до того, как услышала отчетливый хруст.
И кубарем скатилась со своего наблюдательного пункта. Перед глазами расплылась мутная дымка. Ника моргнула. Еще раз. Вытерла ладонью влажный лоб. Отыскала взглядом подозрительно притихшую Лисницкую. Та тоже приникла к одному из окон, неотрывно наблюдая за расправой снаружи.
– Это… Он его… Убил, что ли?
Подруги молча уставились друг на друга, не решаясь вслух ответить на этот страшный вопрос. Впрочем, ответа и не требовалось.
– Девчонки, службы сегодня не будет. Приходите завтра, – громко произнес кто-то позади них.
Вздрогнув от неожиданности, они одновременно обернулись на голос.
Игни
Провожу рукой по черному пластику обвеса, смахиваю на землю налипшие осенние листья. Ладонь становится влажной. Столько времени прошло, а я все еще удивляюсь тому, что способен чувствовать.
Ветер. Холод. Жжение на месте новой татуировки. Вкус и запах дыма. Вдыхаю. Отмечаю горечь. Вместе с выдохом отдаю миру часть себя.
И пусть кто-то попробует сказать, что это не жизнь…
Ну, хорошо. Не вполне обычная жизнь.
Есми. Аз есмь. Я есть. А если «аз» мертв, то твоя бессмертная душа – единственное, что у тебя теперь «есмь».
Они – те, кто есть всегда. Закономерный результат внезапной гибели. Не понимают произошедшего. Стремятся существовать по-прежнему. Обалдевшая от страха живая составляющая целого, у которого уже не жива другая составляющая.
Мало кто позволяет забрать себя добровольно. Но и я лишний раз согласия не спрашиваю.
Я живу, пока оплачиваю долги. За жизнь, которой однажды не позволил прерваться. Хотя ненавижу эту чертову спасенную жизнь и от всей души желаю ей… Смерти. Вмешался в глобальный план? Переиначил две судьбы? Вот и плати теперь – другими. Есми. Мелкие разменные монетки в моем ежедневном, нет, еженощном сборе податей с городских помоек. Ну, как помоек… Чаще всего это места пожаров, кладбища, развалины с историей. Короче, вы понимаете, что за экскурсионные маршруты ожидают меня везде, куда бы я ни приехал.
Новый город – новые трущобы. Новые истории смертей.
Все
