подчас, она бывает и жесткая. Она бывает требовательной, бескомпромиссной. Потому что если нельзя воровать, то нельзя при всех случаях. И другого быть не может. Не может быть оправдания – он маленький, не понимает. Нет. Это все равно будет называться так, как это будет называться. И именно по доброте, может, вы жестко хлестнете этим словом – ты вор. И это вразумит и остановит.
А когда мы останавливаем руку вразумляющего отца, потому что, как нам кажется, он не так сказал и взял не такой ремень, который нам кажется очень жестким и жестоким, мы совершаем огромную ошибку. Мы в глазах ребенка являемся тем щитом, который нас ограждает от другого удивительного взгляда на свой поступок. Процесс воспитания детей – это интимный процесс, он принадлежит тебе и ребенку. Он не должен звучать в антитезу, а ты такими словами говоришь. Дай эти слова прожить тому, кто обличил, сказал жестко. У него тоже есть душа и такое понятие, как совесть – важнейший барометр, правильно или неправильно, верно или неверно. Поэтому, прожив угрызения своей совести, человек будет искать тональность, в данном случае, в другой раз.
Когда вы его остановили, вы выясняете отношения между собой. Вы отторгаете. Вот почему часто семьи остаются одинокими, неполными. Это же страшный момент – неполная семья. Одно дело – человек ушел из жизни, это одна сторона, здесь промысел Божий о человеке.
Протоиерей Димитрий Смирнов: Потом, он как бы остается, о нем можно молиться, на могилу прийти. А если он бросил, то любая мысль о нем, она болезненна.
Татьяна Воробьёва: Более того, не просто болезненная, она осуждающая. Она дает ненависть, бунт, протест, саму мысль о том, что родители даны не случайно, она подсекает на корню, она осуждает. И тут росточку любви все труднее, понятия, понимания, роста этому нет. А это осуждение возвращается к тебе бумерангом, и ты можешь точно так поступить и предать свою семью будущую. О чем хочу сказать? Процесс воспитания, порицания – глубоко интимный процесс. Мать и ребенок, отец и ребенок. Вот тогда каждый будет значим, и каждый будет преодолевать, осознавать, что я подобрал слово верно или не подобрал.
А когда мы локоточки расставили и сказали, что только я последняя ипостась и истина, ты неправильно говоришь и делаешь, мы удаляем человека. Раз повоевал, два повоевал, но война не может быть бесконечной – да отойду я, пускай она воспитывает. Однобокое воспитание – либо мама, либо чаще сейчас папы стали одни воспитывать своих деток. Но все это кособокость, дисгармония в воспитании. И здесь мне хочется сказать – опять наш эгоизм не должен быть в лейтмотиве. Должно быть – как ты думаешь. Как мы думаем? Мы же семья! Мы думаем. Эта коллегиальность, это единство сегодня перестало звучать.
Протоиерей Димитрий Смирнов: Тут даже больше, чем коллегиальность. Несмотря на то, что в церкви большинство женщин. Ты смотришь и в своей мужской ипостаси на весь тот женский мир. И поэтому видишь – мы такие разные. И вдруг из воспитания мы убираем женщину. И что
