нее бегают, от нее падают в корчах и навсегда засыпают. Вероятно, ее замок на высокой горе – кругом темные пропасти и нет дорог. Ест маленьких мальчиков, запивает кровью хохотуний девочек, как в какой-то страшной сказке. Еще она любит играть отрубленными головами, словно мячиками, и злобно хохотать при этом.
Внезапно мысль маленького человека переносится к свету: стемнело, вспыхивают электрические лампочки. Хорошо бы сломать вот это, с розовым абажуром в виде цвета. Странная штучка в ней: не то нитка, не то проволочка, не то серебряная паутинка. Горит, а не сгорает; спички сгорают, а она нет. Почему так?
Маленький человек задумывается, теребя медную пуговку синенького пальтеца. Скоро это новое занятие всецело поглощает его, он позабывает обо всем в мире, и о маме, и о лампочке, и о потерянной шапке с золотистой надписью.
Но входит мама, – входит так неожиданно, что пуговка отрывается и катится по полу.
Худощавая, миловидная. С глазами печальными и бледным лицом. Платье шерстяное – синее, на груди белые кружева, а на черном бархатном воротнике – брошка дутого золота. Пальцы рук длинные, тонкие, – душа покорная и мечтательная.
Мама встревожена:
– Ты здесь, Виктор? А я тебя искала-искала… Какой же ты нехороший мальчик!
И, помолчав, спрашивает:
– А где твоя шляпа?
Ну, вот… Так он и знал… Но только он ни за что не скажет, что его шляпу сдул противный ветер.
– Я… я… подарил ее бедному мальчику!
– Бедному мальчику?..Зачем врешь? Скажи лучше правду, куда ты дел свою шляпу?
Но маленький человек находчив:
– Да! Да… Бедный мальчик отвязал белую лодочку, взял мою шляпу и уехал… И уехал…
Увы! Сердечко не выдерживает тяжести лжи. Вздернутый носик краснеет от стыда и страдания, а пухлые кулачки работают над привычным делом – утиранием горьких слез:
– Хм!.. хы!.. хы!.. Шляпа утонула… Хы!.. хы!.. хы!..
– Как утонула?
– Хы!.. хы!.. хы!.. Ветер сдул.
– Так ты был на палубе? – ужасается мать, и маленький человек страдальческим шепотом признается:
– Бы-ыл…
– Боже мой! Ты злой, Витя, всегда огорчаешь бедную маму. Опять хочешь заболеть коклюшем?
Маленький человек два года прожил с матерью в небольшом именьице у бабушки и долгое время хворал. Отец же его, акцизный чиновник, уезжал куда-то в дальнюю командировку. «Вернувшись, он поселился в одном из губернских городов Поволжья и написал письмо жене и первенцу, чтобы приезжали. Но два года – такая гора дней и ночей, что маленький человек уже успел совершенно позабыть, что такое „папа“».
– Прости меня, я больше не буду.
– Нехорошо, Витя. Ну, где я тебе теперь достану новую шляпу?
Однако, мир заключен, и маленький человек это понимает. Слезы высохли, кулачки отработали, а васильковые глаза с жадным любопытством рассматривают бумажный мешочек в руках матери…
