style="font-size:15px;"> – Те чё надо? Какой я тебе Славик? – попытка выдернуть локоть.
– Полиция! – объявил Свиридов, правая рука потянулась за наручниками на брючном ремне, из‑под майки маякнула кобура.
– Не дергайся, садись в машину, в отделе разберемся.
Доехали молча. Каждый планировал линию поведения.
Свиридов взял у дежурного ключ от оперского кабинета, завел пленника. Кабинет – 3 стола, 5 стульев, 2 сейфа и шкаф для одежды – не ремонтировался лет 10. Люминисцентные лампы холодно освещали потертые стены. На синей цементной крошке пятна бурой жидкости. Кровавая Мэри уже приелась на пятничных попойках. Граждане по неизвестной причине принимали томатный сок за кровь невинных мучеников. Черные следы подошв на старом линолеуме довершали картину камеры пыток.
– Содержимое карманов на стол. – Свиридов отстегнул наручники, подошел к окну, плотные шторы отсекли возможных свидетелей ОРМ.
– Слышь, начальник, ты не обознался? Меня Сергеем зовут. Фамилия Дорофеев. – Жулик проверял на опытность. Глаза исподлобья следили за реакцией на грубость.
Наручники бухнули о поверхность стола, Виктор спокойно вернулся к бывшему зэку. Между зрачками оппонентов от силы 30 сантиметров, воздух опоганился гнилым пищеводом. Психологический поединок закончился коротким незаметным ударом в печень.
– Все, кх–кх–р, начальник. Все понял! – Дорофеев превратился в Славика.
Дальнейшая беседа прошла в спокойной, почти дружественной атмосфере. Славик выложил на стол телефон Нокия, пару мятых стольников, пачку сигарет, ксерокопию первой страницы паспорта. Свиридов посмотрел по компьютеру реестр подвигов: грабеж, разбой, последняя судимость за хранение наркотиков.
– Дорофеев, чей это телефон? – Свиридов указал на стол.
– Командир, трубка этой шалавы. – Дорофеев быстро глянул в ментовске глаза. – Ольги. Она мне в залог дала, штуку заняла, третью неделю не отдает.
– Дала в залог и заяву бросила! Вот сволочь, давай ее за ложный донос привлечем.
Жулик не понял – мент шутит? Через секунду даже легче стало.
– Ты опупел, гандон штопанный! Тебя с телефон взяли, ты еще туфту гонишь – сама дала! – заорал Свиридов. – Пиши давай явку, глядишь, зачтется. Ты условно освободился, на нарах будешь горбатого лепить!
Виктор старательно изображал плохого полицейского, но особой злости не чувствовал. Зато все чувствовал Славик.
– Не ругайся, командир. Ольга давно на белом сидит, тыщу у меня на дозу занимала. Отдать нечем, вот она и заявила. А заработать за один вечер влегкую может.
Вот так. Фотомодель с грудным дитем. Виктор помрачнел, дальнейшая упаковка ограничилась лишь необходимыми словами «подписи – здесь, здесь и здесь. Здесь – «с моих слов записано верно, мной прочитано.»
Совершал Дорофеев мелкие хулиганства? Совершал. Не сегодня может быть, но протокол задержания подписал без лишних вопросов, с уверенностью честного жулика. Такое поведение чуть смутило в
