придется пройти со мной.
– Я никуда не пойду, – упрямо заявил он.
Офицер не ожидал такой безапелляционной реакции.
– Ты знаешь, что за сопротивление властям тебя ждет наказание?
– Я никуда с вами не пойду, – упрямо и жестко повторил Ксавье.
Офицер протянул руку, намереваясь схватить мальчишку за плечо, но тот резко увернулся и побежал. Немец сделал несколько быстрых шагов в его сторону и достал из кобуры пистолет.
Война закончилась; солдаты сложили оружие. Побежденные, проигравшие… Люди теперь учились приспосабливаться к новым условиям. Те, кто мог, те, кто хотел…
Сесар все еще прихрамывал на одну ногу и справедливо опасался, что это может показаться подозрительным. У него не было ложных документов, не было работы и почти не осталось денег. Он уходил с оккупированной Франции. Но для него война не закончилась, и он клятвенно обещал себе вернуться во что бы то ни стало. Но чуть позже. И не один.
Испанец повернул за угол и замер. Подросток, еще совсем мальчишка, убегал от стоявшего на перекрестке немца, который целился ему в спину. Бежал бездумно, не заботясь о том, что шансов у него не было. Сесар кинулся в сторону офицера и успел вовремя. Как только он толкнул немца, раздался выстрел. Ксавье резко остановился и обернулся.
Мужчины схватились, повалившись на землю, борясь за оружие, которое одному из них сулило силу, а другому – смерть. Они боролись отчаянно, яростно, до тех пор, пока не прозвучал еще один оглушительный выстрел, скорее случайный, чем намеренный. После все затихло. Немец ослаб и упал, тяжело ударившись о камень. Сесар медленно высвободил пистолет и поднялся. Лужа крови расползалась из-под тела убитого офицера.
Сесар бегло глянул в сторону мальчика. Ксавье застыл, будто загипнотизированный этой сценой, взгляд его был спокойным и жестким, без тени ужаса и шока. Недетский взгляд на детском лице.
– Тебе не страшно? – спросил Сесар, пытаясь вывести мальчика из этого состояния, предполагая, что, может, не понял его реакции, может, ошибся.
– Нет, – качнул головой Ксавье.
IV
Двое сидели друг напротив друга в полутемной комнате, озаренной маленькой керосиновой лампой: мужчина, чьи виски щедро затронула седина, и мальчик, из глаз и души которого война стерла всякие следы детства. Тишина, и только ветер за окном звучно хлестал по ветвям деревьев.
Сесар отвел от своего собеседника затуманенный взор. Ему через многое пришлось пройти за последние несколько лет, но он был взрослым сильным мужчиной. А то, что довелось испытать этому мальчику, чье детство оборвалось столь стремительно и жестоко, не укладывалось у него в голове.
Ксавье сидел напротив, погрузившись памятью в прошлое, но не допуская туда свои чувства. Он только что рассказал историю своей жизни и не проронил при этом ни единой слезы.
– Я ненавижу их за все, что они у меня отняли, – до странности спокойно сказал он.
– Война
