уже не ребенок.
Сесар замолчал, подбирая слова.
– У меня нет другой дороги. У меня вообще больше ничего нет, только ненависть, – мрачно убеждал мальчишка.
– Я знаю, Ксавье. Но…
Ксавье упрямо стиснул зубы.
Сесар вздохнул. Как спорить с этим упрямым маленьким человеком? Кроме того, он и сам знал, что мальчик в чем-то был прав.
– Ну, хорошо. Я поговорю с Венсаном, – вынужден был согласиться он. – Но ничего не обещаю. Только если он решит иметь с тобой дело.
Изумление длилось всего минуту, затем Ева отступила на шаг и впустила Кара в дом. Каждый раз, когда она считала, что вычеркнула его из своей жизни, он появлялся снова.
– Думала, этот страшный сон для меня закончился, – с досадой сказала она.
Венсан закрыл за собой дверь.
– Я не твой страшный сон, Ева, – он бесцеремонно опустился на диван в гостиной.
– Ты пытаешься вмешиваться в мою жизнь, в которой тебе уже нет места. Неужели ты думаешь, что я приму тебя после гибели мужа?
– Почему ты полагаешь, что я не способен думать ни о чем, кроме этого?
– Так ты пришел за чем-то другим? Только попрошу тебя быть кратким.
– Ева, тебе нравится то, что ты видишь вокруг себя? Может, не здесь, но там, в бедных кварталах. Ведь ты там бываешь, верно?
– Ты шутишь?
– Я пришел к тебе, потому что знаю тебя. И мне кажется, я знаю, как ты относишься к фашистам и к Вишисскому правительству.
– Они мне отвратительны, – картина разрухи и убогости вновь встала перед ее глазами, она встряхнула головой, чтобы стереть ее. – Чего ты хочешь?
– Ты можешь помочь избавиться от этого.
– Ты бредишь, Венсан? Я? Слабая и беспомощная женщина, которая вряд ли сможет защитить себя?
– Ты не слабая.
– И это говоришь ты, Венсан? Ты говоришь о деле? Ты же ни разу за всю свою жизнь пальцем о палец не ударил, – усмехнулась Ева.
– Ну, может, именно поэтому я здесь и говорю тебе об этом, – ответил он, нисколько не смутившись. – Можно тратить жизнь на разные мелочи, но наступают моменты, которые никого не могут оставить безучастным.
– То есть ты предлагаешь мне подпольную борьбу? Венсан, а ты не боишься открываться передо мной?
Он медленно поднялся с дивана.
– Ты можешь выставить меня вон. Или даже сдать властям. Давай…
Ева даже не ложилась. Она сидела на диване в гостиной, вглядываясь в непроницаемую тьму и прислушиваясь к тишине. Часы пробили три часа ночи.
Венсан был прав. Она всю жизнь жила только для себя, а сейчас, когда война пришла в ее страну, в ее город, в ее дом, все вокруг словно потеряло смысл. Наступила пустота. Четко выверенное красивое будущее, к которому она уверенно шла, рухнуло в одночасье.
Время бежало, а она молча и безучастно плелась за ним, ежедневно наблюдая, как меняется привычный мир, как жизнь простых французов постепенно превращается в ад.
А
