набрасывая капюшон прямо на мои подобранные под него длинные, достававшие до пояса, волосы. В ту минуту ветер откинул капюшон с моей головы, волосы сразу же упали мне на плечи, их разметало во все стороны ветром, и я с изумлением увидела, как вмиг застыли оживленные лица обоих мужчин. Они остановились как вкопанные, не сводя с меня глаз.
– О, мой бог! – неожиданно сказал старший из мужчин по-немецки и почти побежал нам навстречу. – О, мой бог! Такого не бывает!
Добежав до меня, он схватил меня за плечи и впился глазами в лицо.
– Алиция! Дорогая моя! – в его голосе звучали восторг и благоговение.
Я ошарашенно хлопала глазами. Молодой человек, тем временем, тоже подошел к нам, не сводя с меня взгляда своих странных темно-синего цвета глаз.
– Гюнтер, ты ее напугал! – с упреком сказала пани Изольда, обращаясь к старому барону. – Я же предупреждала тебя, да ты и сам видел ее фотографии.
– Фото – это одно, – живо возразил ей старший мужчина по-немецки. – Но она даже смотрит, как Алиция, удивляется, как она, у нее такое же выражение лица, глаз, оттенок волос, поворот головы!
– Ты еще не слышал ее голоса, – улыбнулась всегда такая выдержанная пани Изольда, – и не услышишь, если будешь продолжать в том же духе.
Она обернулась ко мне и сказала, поочередно указывая не каждого из мужчин:
– Познакомься, дружок. Этот разговорчивый дедушка – барон Гюнтер фон Ротенбург, а молодой человек, который еще и рта не раскрыл, его сын – Марк-Кристиан фон Ротенбург. А это, мои дорогие, Лена Замятина, невеста Вальдемара-Эгидиуса и лучшая маленькая подружка моего покойного сына.
Мужчины поочередно наклонили головы в безмолвном приветствии.
– Надень на голову капюшон, моя дорогая, а то эти двое так и будут стоять с открытыми ртами, и пойдемте в здание, что ли. Когда вылетает наш самолет?
– Наш самолет за твоей спиной, – весело сказал старый барон, глядя на меня. – Пойдемте, а то девочка действительно простудится. Марк, мы можем вылететь сию же минуту?
– Разумеется.
Старый барон подхватил меня под руку и, увлекая в сторону видневшихся на взлетном поле очертаний маленького изящного самолетика, проговорил:
– Прости меня, девочка, что я тебя так напугал. И спасибо тебе за то, что согласилась встретиться со мной. Когда я увидел твои фотографии у своего остзейского племянника, мне показалось, что я схожу с ума – ты очень похожа на мою покойную жену. Она была русская, умерла почти тридцать лет назад, и я очень ее любил.
– Пани Изольда говорила мне об этом, – наконец отважилась открыть рот я.
Он неожиданно улыбнулся.
– И голос тот же! Даже тот же самый акцент! Невероятно!
Всю дорогу до Риги, занявшую у нас около часа, он говорил
