rel="nofollow" href="#n_108" type="note">[108] Мы попадаем в город ремесленников, в город, где больше резчиков по дереву, чем мясников. Флоренция была городом моды, центром производства одежды. Здесь жили ткачи, красильщики, дубильщики, меховщики. Лавки с одеждой должны были поразить воображение мальчика, привыкшего к скромным деревенским нарядам.
Стены и сторожевые башни со временем разрушились, но основные достопримечательности Флоренции времен Леонардо сохранились до наших дней. Это Дуомо – собор Санта-Мария-дель-Фьоре с роскошным кирпичным куполом Брунеллески; стройная, элегантная колокольня Джотто; баптистерий с бронзовыми вратами работы Гиберти; высокий дворец Синьории (хотя тогда он еще не назывался Старым дворцом – Палаццо Веккьо); Барджелло, или дворец правителя города; рынок зерна, склады Орсанмикеле; и Понте Веккьо, старейший из четырех каменных мостов через реку Арно. Все это можно увидеть на панорамной «мерной карте» Флоренции, созданной в 1470–1472 годах. Обратите внимание на помещенное в нижнем правом углу изображение молодого подмастерья, набрасывающего рисунок с южного холма. В нем легко можно представить себе молодого Леонардо.[109] Сегодняшний облик Флоренции несколько изменился. Колокольня за церковью Санта-Кроче более не существует. Она была уничтожена молнией в 1529 году. Не сохранился и обильный, зловонный городской рынок, Меркато Веккьо. Его снесли в конце XIX века. Площадь Синьории, политический центр города, в прошлом был гораздо больше, чем сегодня: теоретически эта площадь должна была вмещать все взрослое мужское население города. В сложные моменты истории жителей Флоренции сзывал на площадь колокол (за низкий тон его прозвали Ла Вакка, то есть Корова). Под флагами своих административных районов (gonfaloni) жители собирались на площади, где устраивался parlamento. Когда французский король Карл VIII в 1494 году на короткое время оккупировал город, он пригрозил флорентийцам «протрубить в трубы», что должно было стать сигналом к разграблению. И флорентийцы ответили завоевателю: «Тогда мы будем звонить в свои колокола».[110]
Флоренция была красивым городом, но отнюдь не экстравагантным. Здесь утверждались ценности бережливости, трудолюбия и общественного мнения. Флоренция была республикой и гордилась своей независимостью от деспотичных герцогов и королей. На основании статуи Донателло «Юдифь и Олоферн», в те времена находившейся во дворе дворца Медичи, были вырезаны слова: «Regna cadunt luxu surgunt virtutibus urbes» – «Царства падут из-за роскоши, города возвысятся добродетелями». Богатство считалось признаком этих «добродетелей». Все великие произведения флорентийского Ренессанса в той же мере связаны с престижем и богатством, как и с истиной и красотой. Однако грань между гражданской гордостью и упадочной расточительностью чрезвычайно тонка. Жадность, по словам едкого остроумца Поджио Браччолини, – это «эмоция, которая делает цивилизацию возможной». Богатый торговец, заказывавший религиозную картину для церкви, зачастую с собственным изображением, искупал свои грехи чисто материальным образом. «Вера моих флорентийцев подобна воску, – говорил
Kupferstichkabinett, Berlin. Карта – это огромная гравюра на дереве, приписываемая мастерской Франческо Росселли. Ее название происходит от устройства с цепью и замком, изображенного в верхнем левом углу (на репродукции не видно). На карте изображен вид на город с точки, расположенной между Беллосгуардо и Монте-Оливето. См.: L. Ettlinger, «А fifteenth century view of Florence», Burlington Magazine 581 (June, 1952), 162–167.
Hibbert 1993, 155.
