style="font-size:15px;"> – Хадзіце за мной, пакажу зараз. Вось там павернеце з дарогі і ідзіце ўправа, пакуль рэчку не ўбачыце.
Мы поблагодарили молодого юношу и быстро пришли назад в лагерь. Даже грибов по пути набрали немного – вдоль дороги их оказалось больше, чем в лесу. Или мы их не видели, пока болтали?
Всю обратную дорогу и потом дома весь вечер и ночь я не могла оставить мысли о том пареньке, говорящем по-белорусски в отличие от моих, столичных, ребят. Что-то он еще сказал тогда, но я никак не могла вспомнить.
– Так… – Пыталась я сложить обрывки короткой переклички с ним в лесу. – Я спросила «Ты местный?», а он что-то про партизан сказал. Что? Что?
Уснула только под утро, а проснулась от того, что вспомнила, вспомнила слово в слово. То ли во сне, то ли еще наяву в голове стучали его слова полувслух: «Ага, месны я, партызан тутэйшы, з Асееўкі».
Партизан из Асеевки с черными, как смоль, как у Пети, глазами и с его утиной походкой.
На мой рассказ Петр отреагировал, как всегда, – принес валерьянку.
– Ну, тихо, тихо, успокойся, милая. Тебе в каждом мальчишке черноглазом с причудливой походкой Юра видится. Успокойся.
А я закрывала глаза и видела Петра там, в лагере, раскачивающегося, а потом – его, этого «партизана» из Асеевки…
Я постепенно, кажется, уговорила себя, что тот деревенский парень никак моим сыном быть не мог, просто общего много. Или даже это мне показалось…
Прошла целая неделя, а я все вспоминала, как он выглядел, что говорил, как голову повернул. И все можно не принимать во внимание, даже речь деревенскую, в Минске-то по-белорусски мало, кто говорил – перемешались за годы войны еще больше, на одном языке там все разговаривали, на русском. Но вот походка… Походка, как почерк, второй такой не бывает. Он топал по узкой тропке так, будто шел по палубе корабля, которого никогда в жизни не видел, как гусь впереди семейства, как мой муж.
Раз уж Петр не верит, подумала я тогда, съезжу сама. Попрошу кого-нибудь свозить или узнаю, как до этой Асеевки добраться. Страшно, одной страшно, но поеду. Вот завтра пятница, а в субботу уроков нет, вот завтра контрольную проведу в восьмом «А», и прямо после второго урока отпрошусь. Надо только расписание узнать.
Я так разволновалась в пятницу с утра, что вышла из дома, забыв в прихожей портфель. Только в учительской и заметила, что не смогу проводить контрольную – все необходимое осталось в портфеле. Слава Богу, Петр работает в двух шагах от дома, так что сможет выручить меня. И я набрала номер телефона его приемной.
– Доброе утро, Танюша! Пригласи к телефону Петра Ивановича, пожалуйста. – Попросила молоденькую новую девушку – секретаря суда.
– Ой… До… брое… утро, Ирина Алексеевна… – Татьяна, как пьяная, затянулась в удивлении. – А… это…
– Что случилось, Татьяна? – Наступила моя очередь удивиться.
– Не знаю, Ирина Алексеевна, почему Петр Иванович Вас не предупредил,
