вы присядьте, Елена. Понимаете, ребёнок ценен для общества. А вы думаете, что только для вас. Вы – биологическая мать, только и всего. Вы получили право владеть ребёнком, по сути, просто так, природа такая. А вот общество получило это право своим трудом и заботой. Таким образом, общество, через спецорганы, действующие от имени общества, имеет преимущественное право на определение судьбы ребёнка. Ваше право матери общество не отрицает, но не ставит выше права общества, и если вы биологическая мать, то вам придётся просто показать обществу, что вы правильно обращаетесь с детьми этого общества, и всё – живите себе вместе.
Елена перевела дух и села на стул.
– И когда это произойдёт? – спросила она.
– Хм, дело в том, что вы сами уже усугубили своё положение, как я уже сказал. Вы появились здесь. Вас не вызывали. И вам не сообщали о местоположении детей, и это запрещено делать. Но вы узнали, где они. Знаете, как это называется? Преследование. Вы их преследуете.
– Что!?
– Суд именно так расценит ваши действия – если узнает о вашем визите. Я обязан сообщить об этом. Я буду привлечён к ответственности, если не сообщу об этом.
У Елены всё затряслось внутри. В груди начал сжиматься комок, готовый вырваться рыданием. Гусич догадывался об этом.
– Елена, – сказал он доверительно, – давайте встретимся за пределами этого кабинета, и обсудим, как мне безопасно НЕ доложить о вашем визите. Мы поговорим и обсудим, что мы с вами будем говорить, когда меня будут допрашивать на этот счёт, чтобы наши показания потом совпадали. И тогда я уверено промолчу о вас. Повторяю, ваше появление здесь будет расцениваться, как некий экстремизм, а это совсем не в вашу пользу, и лучше, чтобы об этом не знали. Но вас здесь уже видели сотрудники. И теперь нам надо придумать согласованное объяснение.
– И что? – растерянно спросила Елена.
– Давайте встретимся в каком-нибудь уютном месте, не деловом, после десяти вечера. Что бы решить вопрос, нам хватит времени до утра. Здесь мы не решим ничего – вам нельзя сейчас здесь надолго задерживаться.
– Где? – строго спросила она.
– Давайте в ресторане гостиницы «Селена».
– Когда я увижу своих детей?
– Увидите, – мягко сказал Гусич, – Я же вам и сообщу, когда. Будете поддерживать со мной связь, и я вам сообщу. Как поддерживать связь мы договоримся при встрече.
Елена была растеряна. Соглашаться на предложение этого подлеца она не собиралась, но в его руках её дети, и её отказ может порвать последнюю ниточку связи с детьми. Он ведь понял, что их выследили, и пока это далось легко. Дальше он примет меры, чтобы детей стало невозможно найти. Она согласится, чтобы протянуть время.
– Хорошо, – вздохнула Елена, – но… завтра. У меня сейчас встреча с адвокатом, по этому делу. И, скорее всего, надолго. На связи будет муж. Завтра…
– Ну… ладно. Но если освободитесь до десяти, тогда позвоните вот по этому номеру.
И Гусич протянул Елене
